— Мне нужно… — я обхожу его, направляясь к двери. Он приподнимает бровь, в то время как его глаза устремлены на меня, как у хищника, наблюдающего за удаляющейся добычей. — Мне нужно идти. — Я стараюсь, чтобы мой голос оставался ровным.
— Можешь идти, — говорит он так, словно даёт разрешение. И, возможно, так оно и есть. Я разворачиваюсь и выбегаю из комнаты, мои каблуки ритмично стучат по мраморному полу, когда я делаю то, чего никогда не делала раньше: убегаю от Ронана Коула.
Глава 3
РОНАН
Потрескивание и жар ревущего камина успокаивают мои напряжённые мышцы, когда я вхожу в кабинет.
Закуриваю сигару, хватаю свой ноутбук и усаживаюсь перед камином. Она убежала от меня. Я улыбаюсь при этой мысли.
Напуганная. Бессильная… по крайней мере, она так думает.
Когда открываю компьютер, я сразу перехожу к камере видеонаблюдения в её комнате. Она смотрит в окно. Всё ещё. Угрюмая. Я чувствую запах её страха, как кровь в воде, и наслаждаюсь этим. Камилла понятия не имеет, что я делаю — на самом деле, впервые в жизни, я тоже этого не понимаю. И я должен сказать, внезапный трепет от этого довольно опьяняет. В течение получаса она стоит у окна, и мне интересно, о чём она думает. Я бы ничего так не хотел, как вырвать каждую сердитую, пронизанную страхом идею из её головы и проглотить её, как прекрасное вино.
Раздаётся стук в дверь кабинета. Петли скрипят, когда её открывают, но я не оборачиваюсь. Продолжаю наблюдать за Камиллой. Грустная маленькая Камилла злится из-за того, что принадлежит Большому злому волку…
— Ронан? — зовёт Игорь с порога.
— Что такое?
— Дмитрий здесь, чтобы встретиться с вами.
— Конечно же. В наши дни все так нуждаются во мне.
Я беру свою сигару, выключаю ноутбук, встаю с места и направляюсь в коридор.
— Он в гостиной, — говорит Игорь.
Когда я вхожу в комнату, то нахожу Дмитрия сидящим на диване, сложив руки на коленях.
— И чему я обязан удовольствием от вашего визита? — спрашиваю я.
Одна из его густых бровей подёргивается.
— Деривичи мёртв. — Он ухмыляется, как акула.
— Да… — я подхожу к серванту и наливаю стакан виски. — Как ты знал, это произойдёт.
— Значит, план приведён в движение?
Я не оглядываюсь на него, просто вздыхаю. Наивность людей действительно безмерно раздражает меня.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не сомневаешься в моих способностях?
— Нет, — быстро отвечает он, прочищая горло нервным кашлем. — Конечно, нет, я…
— Итак, тебе следует понять, что время имеет решающее значение. Всё, что я приказываю тебе делать, должно быть сделано в точности так, как я говорю. — Я подхожу к дивану и сажусь напротив него. — Как только ты вступишь в должность, выжди два месяца, — говорю я, поднося сигару к губам.
Дверь открывается, и входит Камилла, колеблясь, я полагаю, когда она замечает Дмитрия.
— Ах, Камилла, — говорю я, жестом приглашая её войти. — Входи, пожалуйста.
Дмитрий приподнимает бровь. Не говоря ни слова, она подходит к серванту и берёт бутылку водки. Она и эта водка… Она пытается проскочить мимо нас, но я не собираюсь так упрощать жизнь маленькой кошечке.
Я похлопываю по сиденью рядом с собой.
— Давай. — Дым вырывается из моих губ. — Присаживайся.
Остановившись на полпути, она прищуривает глаза. Её взгляд переходит с меня на Дмитрия, прежде чем она неохотно подходит и садится рядом со мной.
— Ты помнишь Дмитрия?
Её поведение меняется, неловкость рядом со мной исчезает, пока маска непроницаемой уверенности снова не ложится на её красивое лицо.
— Конечно. Как поживаете… Мне уже следует называть вас мистер президент? — она практически мурлычет.
— Она очаровательна, Ронан. Правда. — Он ухмыляется, прежде чем взглянуть на меня. — Два месяца, а потом я взрываю ракету?
— Да. — По моему позвоночнику пробегает волна радостного возбуждения. — И, конечно, когда будет объявлена война, — говорю я, потому что так и будет, — ты взорвёшь ещё одну.
Он ухмыляется. Холодный, расчётливый, опасный. Вот почему мне нравится Дмитрий.
— Очень хорошо, — отвечает он и встаёт с дивана, застёгивая пиджак и кивая Камилле. — Я увижу вас на похоронах?
— Конечно.
Дмитрий смеётся, направляясь к двери, где Игорь ждёт, чтобы проводить его.
Я бросаю взгляд на Камиллу, она внимательно изучает меня.
— Ах, Ронан. Так счастлив, когда играешь со своими куклами. — Она проводит рукой по моему галстуку, прежде чем поправить узел. — Хотя я не уверена, чего ты хочешь —мирового господства или мировой войны.
Я ухмыляюсь.
— Разве это не одно и то же?
Она склоняет голову набок. То, как её волосы каскадом падают на лицо, прекрасно, соблазнительно.
— Зачем? Зачем лезть так далеко, когда у тебя уже есть столь многое? Ты рисуешь мишень у себя на спине. Ты рискуешь всем.
Ответ столь прост, но большинству людей так трудно его понять:
— Когда у тебя так много всего, что ещё остаётся делать?
— Значит, когда у человека есть всё, он стремится к собственному уничтожению? — Камилла криво улыбается, прежде чем сделать глоток.
— Нет, я ищу острых ощущений. — Я забираю у неё бутылку, прикладываюсь губами к горлу и отпиваю глоток тёплого напитка.
— И поступая таким образом, человек, который любит контроль, приглашает хаос.
— Хаос — это порядок, ожидающий, когда им станут управлять,— я улыбаюсь.
Она придвигается ближе, обхватывает пальцами бутылку, когда её взгляд опускается на мой рот.
— А, вот тут ты ошибаешься. Вся красота заключается в хаосе. Я вижу привлекательность бомб, мощного оружия. Огонь, очищение… — её глаза вспыхивают, когда она отступает, забирая с собой бутылку водки. — Но мы с тобой очень разные, Русский. — Она делает ещё один глоток, не сводя с меня пристального взгляда. — Может быть, тебе втайне нравится царящая во всём этом анархия? — она приподнимает бровь, прежде чем снова отхлебнуть из бутылки.