Здесь же, рядом с топором, мог находиться и молоток, чтобы было легче полено на щепу строгать. Лезвие топора приставляется к чурке, боек молотка опускается на обух, несколько ударов, и щепа готова. Для розжига углей, например.
– Да я не знаю, – пожал плечами Костин.
– Садык ваш как огонь разводил?
– Ну, он сначала из дров огонь разводил. Жидкостью не пользовался. Он говорит, что вредно это и не вкусно. Жидкость, говорит, не вся выгорает, на мясо попадает, вкус портит, ну и канцерогены…
– Все правильно… А дрова он одним топором колол?
– Ну да, топором… Да, да, у него молоток был. Точно был… А здесь молотка нет.
– Большой молоток?
– Да, солидный такой…
По дорожке кто-то шел. Круча повернул голову и увидел симпатичную женщину лет тридцати. Черные волосы в каре и прямая челка, лицо узкое, тонкий с горбинкой нос, маленькие губы. И сама она худенькая, с тонким станом. Зато глаза большие, их можно было бы назвать красивыми, если бы они светились изнутри. Но тусклый у нее взгляд. От природы пасмурный, да еще и печаль в глазах.
Женщина несла на подносе две кружки чая и бутылку коньяка с двумя бокалами. На ней был стильный домашний костюм явно не из дешевых.
– Я думал, Роза чай принесет, – сказал Костин.
– Она занята, – грустно улыбнулась женщина.
У нее был какой-то несчастный вид, но душа отнюдь не темная. Ни злости в ней не чувствовалось, ни стервозности. Пасмурный взгляд, но добродушный.
– Евгений Максимович, я так понимаю, это ваша супруга? – спросил Круча.
– Да, моя супруга. Серафима Яковлевна.
– Можно просто Фима, – с нежным упреком посмотрела на мужа женщина.
На Кручу она глянула без укора, но и без нежности. Хотя и с вежливой улыбкой.
– Угощайтесь!
– Да, спасибо.
Коньяк дорогой, но Круча остался к нему равнодушным. А от чая отказываться не стал.
– А чем Роза занята, если не секрет? – спросил он. – Может, она занята вашими гостями?
– Гостями?.. Нет гостей, – покачала головой Серафима. – Все уехали… Как узнали, так и уехали…
– О чем узнали?
– Ну, что с Вадимом случилось…
Она осеклась под резким взглядом, который метнул в нее муж.
Круча усмехнулся в ус. Ну вот, уже и разногласия между свидетелями начались.
Глава 3
«Да, весело вчера было в доме господина Костина, – подумал подполковник, – пикник на берегу прекрасного пруда, спиртное и шашлыки, застольные беседы, пьяный угар… Три семейные пары и один холостяк, четыре мужчины на трех женщин. Брат Костина мог засмотреться на чью-то жену и этим спровоцировать бытовой конфликт…»
– Евгений Максимович, как вы сами думаете, кто мог ударить вашего брата? – спросил Круча.
Костин отправил жену домой. Так посмотрел на нее, что она сама поспешила уйти. Это его поведение показалось подозрительным, но Круча не пытался остановить женщину. Он обязательно с ней поговорит наедине и сравнит ее показания с объяснениями Костина. Возможно, собака зарыта где-то в ее с мужем отношениях.
– Я не знаю… Честное слово, не знаю, – покачал головой хозяин дома.
«Честное слово», «по правде говоря», «положа руку на сердце» – эти присказки обычно предваряют предложения, в которых содержится ложь. Бывают, конечно, исключения, но сейчас не тот случай. Или Костин знал, кто убил его брата, или как минимум догадывался.
– Я же не спрашиваю, знаете вы это или нет, – внимательно и без нажима посмотрел на него Круча. – Меня интересуют ваши предположения… С кем у Вадима Костина мог произойти конфликт?
– У Вадима Костина?.. Нет, его фамилия не Костин. Его фамилия Остроглазов.
– Да, но вы же сказали, что Вадим – ваш родной брат.
– Если точнее, то сводный…
Костин выдохнул из себя воздух и одним глотком осушил наполненный на два пальца бокал. На лице появилось выражение горечи, которую, как могло показаться со стороны, он пытался выдать за скорбь по безвременно ушедшему брату.
– У нас были разные матери и отцы, но мы с шести лет росли вместе. Вернее, Вадиму было шесть, когда наши родители сошлись, мне тогда было уже одиннадцать лет. Я был старшим братом, заботился о нем. В школе за него заступался. Даже с девчонками знакомил. Это с годами он стал рубахой-парнем, а в шестнадцать лет был тихим, забитым, девчонок как огня боялся. А я уже взрослым был, из армии вернулся, первый парень на деревне, девчонки за мной бегали. Ну, я его с одной познакомил, она ему крылья-то и расправила. В общем, мы с ним душа в душу жили. И всегда относились друг к другу, как родные братья…
Костин, казалось, нащупывал в памяти пример из прошлого, который мог наглядно показать, насколько они с Вадимом были близки, но Круча ему помешал.