Он схватил компьютер, воткнул его в розетку и подключился к Интернету.
– Не через Wi-Fi в этом отеле. Это небезопасно. Для входа в сеть даже не требовался пароль. Я отправлю улики через мобильный.
Отправка файла заняла некоторое время, он вскоре закончил и закрыл крышку ноутбука.
– Готово.
– Значит, улики в безопасности?
Он кивнул.
– Клиффорду теперь не уйти.
Саша с облегчением закрыла глаза. Этот бурный, трагический период в ее жизни действительно мог закончиться. Она хотела, чтобы убийца Майка был наказан, чтобы она наконец смогла снова жить. Это казалось настолько сюрреалистичным, что после пятнадцати месяцев страха, опасностей и близкой смерти этот кошмар мог закончиться за четыре коротких часа.
Куда тогда ей и Харпер уехать? Где им поселиться? Что они будут делать с остальной частью своей жизни? Что бы она чувствовала, если бы ей не приходилось проводить каждую свободную минуту с Ником?
Пустоту. Она не хотела жить без него.
– Разбуди меня через час, – попросил он.
– Хорошо.
– Спасибо, – он стянул с себя рубашку.
Под тканью у Ника были татуировки в стиле трайбл, они поднимались по его ребрам с одной стороны, закрывали его выпуклую грудную клетку, обходили вокруг твердого плеча, прежде чем изменить направление, чтобы каскадом спуститься вниз по его пульсирующим бицепсам и толстому предплечью. Саша старалась не шевелиться, лежа на краю кровати, ближе всего к двери, пока его тело не замерло.
Через пару секунд он уснул. Его глубокое ровное дыхание было едва слышно в комнате. И она все еще смотрела на него, ошеломленная видом его широкой спины, красиво сложенной и очерченной большим количеством мускулов.
Боже, Ник Наварро был красивым мужчиной.
Он не был Майком. Никто не был. Но она любила своего покойного мужа, как девушка любила Прекрасного Принца. Она отдала ему свое сердце в виде сладкой капли, упав вместе с ним в пузырик шампанского из тепла и комфорта. Его смерть разрушила это. Саша была вынуждена пройти через тернии и стать женщиной.
Ее принц никогда не приедет на своем белом коне, потому что злодей убил его. Но большой темный Зверь рядом с ней теперь победит демона, если она будет рядом с ним. И она будет сражаться насмерть, чтобы защитить своего ребенка и свое будущее с Ником.
В том, как она хотела его, не было ничего ласкового, милого или невинного. Она жаждала его отчаянно, срочно, страстно. Он бросил ей вызов, разбудил плоть между ее ног и зажег пламя между ее ребрами, которое, как она знала, будет гореть вечно.
Спрашивать, как и почему, было глупой тратой времени. Убийство Майка доказало, что никто не может гарантировать завтрашний день. Она собиралась выжать каждое мгновение, и испытать всё, что можно за время, проведенное с Ником. Она собиралась рассказать ему, что у нее в голове и на сердце. Если он не хотел ее больше, чем на одну ночь… что ж, по крайней мере, она получит удовлетворение от осознания того, что отдалась полностью и честно.
Внезапно, как будто он почувствовал ее взгляд – или ее решение – его глаза открылись. Саша поймала себя на том, что падает под его безжалостным взглядом, который, казалось, снимает с ее тела всю одежду, несмотря на то что он ее вообще не трогал.
– Ник? – Она услышала собственный задыхающийся голос.
– Мне нужно в душ, – прорычал он, спрыгнув с кровати и чуть не побежав в ванную, захлопнув за собой дверь.
Саша нахмурилась. Он был… таким нервным. Напряженным. Заведенным.
Сексуально неудовлетворенным?
Внезапно душ, который он принимал – утром и вечером – обрел смысл. Он не был чистюлей или гермофобом. Если бы он был таким, они бы точно не остановились в этом мотеле. Он мастурбировал в душе, чтобы обуздать желание и не прыгнуть на нее, как ненасытный зверь, которым, как она подозревала, он мог быть.
Как будто она хотела, чтобы он был.
Ей предстояло доказать, что она не только может справиться с этой животной частью его, но и жаждет этого.
Им еще предстояло убить несколько часов, прежде чем они смогут вернуться домой к Джошу, так что сейчас самое подходящее время показать Нику именно ту женщину, которой она стала.
Его женщину.
* * * *
Сукин сын. Ник дернул за кран и сорвал с себя джинсы. Он развернул кусок мыла размером с игрушку, лежавший в мыльнице, и встал под слабые брызги.
Ему придётся провести еще одну ночь рядом с Сашей, на простынях, окутанных ее сладким женским ароматом. Как, черт возьми, он собирался удержаться от того, чтобы не снять каждую ниточку, которую она носила, обнажив всю ее белую, как сахар, кожу перед его жадным взглядом, а затем протиснуться между ее ног, чтобы протолкнуться домой? Потому что именно так он думал о ней сейчас. Его жизнь. Его женщина. Его дом. С ней он был там, где ему место.
Дрочить больше не было хорошей заменой, и он поклялся, что сойдет с ума, если не сможет прикоснуться к ней, ощутить ее вкус на своем языке и почувствовать, как каждая ее конечность и отверстие цепляются за него в ближайшее время.
Он мог солгать самому себе, но зачем притворяться? Он хотел ее не только потому, что у него не было секса с женщиной больше года. Он горел для нее не потому, что она была красивой. Он жаждал ее, потому что она была хорошей, теплой и щедрой. Она была его солнцем и освещала его тьму таким ярким светом. Теперь, когда он увидел в себе свирепого выжившего защитника, он только сильнее жаждал Саши.
Прошлой ночью она выглядела жаждущей погрузить его глубоко внутрь себя, не боясь подцепить какую-нибудь болезнь. Так к чему же это привело его?
Морально раздолбан. Дрочит. Снова.
Ник намылил в руках жесткое мыло, от которого слегка пахло искусственным кокосом и химикатами. Он попытался заглушить дерьмовый запах, когда бросил мыло обратно вы мыльницу, а затем схватил свой пульсирующий член.
Он должен покончить с опасностями для Саши сегодня. Он должен убедиться, что они в безопасности – для Майка, для ее дочери, для его собственного гребаного рассудка. Тогда он начнет все сначала, возможно, примет предложение Хавьера и Ксандера, посмотрит, сможет ли Саша представить какое-то будущее с ним. Если нет, то в конце концов он найдет кого-то другого, верно? Возможно когда-нибудь. Какого-нибудь числа в месяце под названием никакой. После того, как ад замерзнет.
Как бы он сейчас не был зациклен на Саше Портер, он сомневался, что когда-нибудь испытает хоть малейшее желание к какой-либо другой женщине.
Отбросив эту мысль в сторону, он попытался сосредоточиться на ощущении, как его мыльная рука скользит вниз по его чувствительному члену, а затем грубо поднимается к головке, которую он ласкал блуждающим большим пальцем. Он представил, как Саша прикасается к нему, возбуждая его. По его венам прокатилось покалывание. Волнение пронзило тело. Член дернулся в его хватке.
Да, оргазм не заставил себя долго ждать. Но он быстро обнаружил, что это не синоним удовлетворенности. Во всяком случае, он чувствовал себя более опустошенным рядом с Сашей, когда только что дал себе временное пустое облегчение.
Но это было безопаснее, чем вообще не контролировать свою неистовую потребность.
Щелчок перекрыл шум воды. Сердце Ника пропустило удар. Скрип двери наполнил маленькую ванную комнату. Порыв прохладного воздуха разогнал клубящийся вокруг него пар.
Его сердце остановилось. Единственным человеком в комнате с ним была Саша, и она ни за что добровольно не вошла бы в ванную, пока он мокрый и голый и хотел ее.
Неужели головорезы Клиффорда уже нашли их? Пришли убить их?
Тревога пронзила его, когда он вымыл руки и наклонился влево, чтобы заглянуть за занавеску душа. Он должен был знать своих врагов, сколько их, как они вооружены. Если он выживет, то проклянет себя за то, что небрежно оставил свое оружие на тумбочке. Увидит ли это Саша? Использует его, чтобы спасти себя?
Или уже поздно?