— …многих простолюдинок, которые почитали за честь, чтобы в их чадах была хоть капля королевской крови. Жаль только, не всем хватило благоразумия и благодарности оценить такой подарок. Не знаю как, но дочь одной из этих простолюдинок, как подросла, сумела прознать о голубой крови в своих жилах. И на днях прислала письмо. Звали эту побочную дочь, по-видимому, Норой, но подписалась она, ни много ни мало, «наследной принцессой Элеонорой» и «ее высочеством». Неслыханная наглость!
И снова взял паузу, снова позволяя мастеру Бренну и его спутникам ощутить драматизм ситуации.
— В письме эта Нора требовала от его величества признать ее законной дочерью и наследницей престола, — продолжил граф затем. — Каково? В случае же отказа она пригрозила не просто раструбить об этом на все королевство, запятнав честь его величества и всего двора. Но захватить трон. Захватить, понимаете? Отобрать. Тут мудрецом не нужно быть, чтобы догадаться: за этой Норой стоит какая-то сила. Достаточно могущественная, чтобы на равных тягаться с королями. Но предпочитающая соблюдать приличия. И потому она… сила эта использует побочную дочь его величества как прикрытие.
— Или как отмычку, — на этот раз Освальд не смолчал. Рыжеусый, впрочем, к великой чести своей сделал вид, что этой реплики не услышал.
— Что они-де не захватчики, не узурпаторы, а лишь помогают свершиться справедливости, — продолжал он, как ни в чем не бывало.
— Ваша светлость, — наконец смог взять слово мастер Бренн, — а как насчет человека, принесшего письмо? Его допрашивали? Ну, чтобы выяснить, о какой именно силе идет речь?
— Никакого человека не было, — отвечал граф фон Бракенгард, — почтовый ворон доставил письмо. Будь это иначе, мы бы, конечно, вытрясли из гонца все, что можно. Хотя в этом случае ваша помощь бы вряд ли потребовалась.
— Но оно хотя бы сохранилось? — с надеждой спросил мастер Бренн. — Мог бы ваша светлость нам его предоставить?
— Разумеется, — последовал немедленный ответ, — собираетесь наложить проклятье через вещь этой Норы?
— Если бы все было так просто, — посетовал Бренн. — Но… по крайней мере, она должна оставить на письме… так сказать, невидимый след своей души. Который поможет отыскать ее.
— Хорошо, — сказал рыжеусый граф, — насчет письма — я распоряжусь.
— Правильно ли я поняла… ваша светлость, — подала голос теперь и Равенна, — вы хотите, чтобы мы… заставили эту Нору… отказаться от претензий на престол?
— Есть у нас такой мастак — заставлять, — сострил Освальд, указывая оттопыренным большим пальцем в сторону Сиградда, — стоит ему только свою секиру показать… тут не то, что баба… тут даже мужик в штаны наделает. И мигом забудет о своих притязаниях и коварных планах.
Не иначе, так впечатлил его случай с увещеванием праздных горожан, согласившихся честно отработать плату за наведение порядка в заброшенном доме.
— Не сомневаюсь в ваших умениях, — лицо Дитриха фон Бракенгарда оставалось невозмутимым и ни тени эмоций не выражало, — но ради покоя всего королевства я предпочел бы самую надежную форму отказа.
Затем уже вполголоса, но твердо и даже угрожающе добавил — точно готовый к драке кот прошипел:
— А потому… принесите мне голову этой возомнившей о себе шлюхи. Добудьте и принесите. И тогда я буду ходатайствовать перед его величеством о предоставлении колдуну рыцарского титула и земельного владения. Уверен, отказа не будет.
— Неужели у короля нет возможности добраться до какой-то бабы? — с недоумением вопрошала Равенна, когда все пятеро покинули замок и направлялись на окраину, к занятому ими дому.
— Скажем так, у короля есть возможность найти людей, — отвечал ей сэр Андерс, — чтобы они добрались… и сделали всю грязную работу. В этот раз такими людьми предложили стать нам. В следующий — кому-то еще. А люди непосвященные будут смотреть на это и трепетать. Уверяясь в могуществе именно короля.
Судя по тону и выражению лица, задание королевского приближенного его не порадовало. Когда рыцарь посещал замок прошлые разы, договариваясь о приеме, ему сообщили только, что королевский двор столкнулся с одной деликатной проблемой. В которой как раз могла бы пригодиться помощь чародеев.
В чем именно заключается проблема, и в чем должна выражаться помощь, сэр Андерс узнал только в этот раз. И не преминул признаться в этом спутникам.
— Скверна! — были его слова. — Просто я не знал. А ведь речь идет об убийстве безоружной женщины. Хоть и простолюдинке.
Затем повернулся к мастеру Бренну. Уставился на него с вызовом.
— Учтите, — произнес рыцарь жестко, — есть велите мне выполнить это задание, я не просто откажусь. Наши пути разойдутся.
— Благородный сэр, успокойтесь, — предельно добродушным тоном отвечал чародей, — я никого не заставляю и ничего не велю. И то, что мы в одной упряжке — только ваш выбор. Не забыли?
— Ай-ай, — а вот Освальд не удержался от колкости, — благородный сэр не желает пятнать свою честь. И лишний раз пачкать кровью свой меч. Успокойтесь, сэр Андерс фон как-вас-там. Чистоплюям грязную работу не поручают… понимаем. Только таким запачканным как я. Так что… де… мастер Бренн и остальные, не волнуйтесь. Я готов взять этот неблагодарный труд на себя. Спасая честь и его величества, и нашего благородного сэра заодно. Только не надо мне сочувствовать… как-то переживать. Я ж понимаю, надо. А еще понимаю, что безоружная женщина может оказаться и шлюхой, уходя прихватившей твой кошель. Так что, ее тоже убивать нельзя? А если можно, тогда чем королевский трон хуже? И эта Нора-Элеонора как раз собирается его так же стянуть.
5
Никто из них не знал о событиях, начавших происходить в королевстве Нордфалия. О событиях, что обещали сильно затруднить соратникам мастера Бренна их новую миссию. Как и омрачить жизнь королевскому двору.
Сначала то в одну, то в другую деревню заявились сборщики налогов. Обычное вроде бы дело, не первый и не последний раз. Вот только в этом месяце сборщики нагрянули отчего-то повторно.
Так им заявляли местные крестьяне, которые клялись и божились, что-де уже все заплатили. Седмицы не прошло. Но сборщики, даже те, кто поверили этим россказням, все равно не могли вернуться ни с чем. Хотя бы потому, что в противном случае им грозило остаться без жалования. Как и воинам, их сопровождавшим.
А большинство не поверили вовсе. В силу чего простодушные объяснения деревенщин заканчивались везде одинаково. Сборщик велел подручным обыскать дома и подворья в поисках хоть чего-то ценного. А крестьяне в ответ брались за вилы, косы, топоры. В общем, за любой предмет, с помощью которого живого человека можно сделать мертвым.
Опять же, не все и не везде. Но большинство таких визитов оборачивались именно бунтом.
Тут тоже имелись свои вариации.
Где-то что сборщик, что сопровождавшая его горсть вояк, оценив численный перевес противной стороны, предпочли убраться восвояси. Решив, что жалование жалованием, а шкура дороже.
Где-то посланники короля давали бой… и чаще всего проигрывали. И тела их развешивали на деревьях. Еще где-то воинам сопровождения удавалось победить, но редко. Да и выражалась победа почти всегда в том, что многие из крестьян удирали в леса и горы, где превращались в вооруженные ватаги. Коим до разбойничьих шаек оставался один шаг и чувство голода.