Устал от погони за сенсациями. Устал от того, что меня обходят конкуренты. Устал от шести дедлайнов в день - три утром для вечернего выпуска и три ночью для утреннего. Устал просыпаться с похмельем каждый день.
Я не думал, что он блефует. Он выглядел очень искренним. По его мнению, история, которую я пытался написать, уничтожит его босса. Не напрямую, но это было бы результатом моей работы. Это был его оябун, его суррогатный отец. Тадамаса Гото, самый известный из всех японских гангстеров. Поэтому, естественно, он счел бы оправданным убить меня.
Однако, если я выполню свою часть сделки, выполнят ли они свою? Настоящая проблема заключалась в том, что я не мог написать эту историю. У меня еще не было всех фактов. Но я не мог позволить им узнать об этом.
Все, что я знал, это следующее: Летом 2001 г. Тадамаса Гото перенес операцию по пересадке печени в Центре рака печени Дюмон-УКЛА. Я знал, или думал, что знаю, кто был врачом, проводившим трансплантацию. Я знал, сколько якобы потратил Гото на пересадку печени: по одним данным, около 1 млн. долларов, по другим - 3 млн. долларов. Я знал, что часть денег на оплату больничных расходов была отправлена из Японии в США через токийский филиал одного из казино Лас-Вегаса. Но я не знал, как такой человек вообще попал в США. Наверное, он подделал паспорт или подкупил японского или американского политика. Что-то было нечисто. Он находился в списке подозреваемых таможенной и иммиграционной служб США, ФБР, Управления по борьбе с наркотиками. Он был в черном списке. Он не должен был попасть в Соединенные Штаты.
Я был уверен, что за путешествием Гото и его операцией стоит большая история. Именно поэтому я работал над ней несколько месяцев. Я мог только догадываться, что пока я работал над этой историей, кто-то меня сдал.
Я заметил, что у меня дрожат руки. Сигарета, казалось, испарилась в моих пальцах, пока я размышлял.
Я прикурил вторую сигарету. И подумал про себя: как, черт возьми, я здесь оказался?
У меня был один шанс сделать правильный выбор. Второй встречи не будет. Я не мог напечатать исправление позже. Я чувствовал, что начинаю паниковать, что у меня сводит желудок, что у меня дергается левый глаз.
Я проработал на этой работе более двенадцати лет и был готов уйти. Но не так. Как я сюда попал? Это был хороший вопрос. Это был лучший вопрос, чем тот, который задавали мне в данный момент.
Я погрузился в раздумья, сбился со счета, сколько сигарет выкурил.
"Или сотри эту историю, или мы сотрем тебя", - так сказал силовик.
Таково было предложение.
У меня не было карт для игры, и я остался без сигарет.
Я сглотнул, выдохнул, сглотнул еще раз, а затем пробормотал свой ответ. "Хорошо", - сказал я. "Я не буду... писать эту историю... в "Йомиури".
"Хорошо", - сказал он, очень довольный собой. "На твоем месте я бы уехал из Японии. Старик сошел с ума. У тебя жена, двое детей, верно? Возьми отпуск. Длинный отпуск. Может быть, поищи другую работу".
Все стояли. Раздались едва заметные поклоны, больше похожие на кивки длиной в дюйм, и широко раскрытые глаза, которые не дрогнули.
После того как силовик и его помощник ушли, я обратился к Секигути. "Вы считаете, что я поступил правильно?" спросил я.
Он положил руку мне на плечо и слегка сжал. "Ты сделал единственное, что мог. Это было правильно. Ни одна история не стоит того, чтобы за нее умирать, ни одна история не стоит того, чтобы за нее умирала твоя семья. Герои - это просто люди, у которых закончился выбор. У тебя все еще был выбор. И ты сделали правильный".
Я был в оцепенении.
Сэкигути проводил меня из гостиницы, и мы сели в такси. В Синдзюку мы нашли кофейню. Мы сели в кабинку. Секигути достал сигареты, предложил мне одну, я прикурил.
"Джейк, - начал Секигути, - ты все равно подумывал об уходе из газеты. Сейчас самое время. Ты не трус, если сделаешь это. У тебя нет карт, которые можно было бы разыграть. Инагава-кай? Сумиёси-кай? Они милашки по сравнению с этими парнями. Я не знаю, что там за чертова история с пересадкой печени, которую ему сделали в США, но у Гото должны быть серьезные причины, по которым он не хочет, чтобы эта история вышла наружу. Что бы он ни сделал, для него это большое дело. Отступись".