— Видите, что мы терпим? Директор Бирн спросил, нравится ли тебе внешний вид территории?
Я тяжело сглатываю, пожимая плечами.
— Выглядит неплохо.
Впервые с тех пор, как я переступила порог кабинета, я отвожу от него глаза. Жар, разливающийся по моему телу, невозможно игнорировать.
Он прочищает горло и переводит свой пристальный, задумчивый взгляд на мою мать.
— Как успехи Евы в учебе?
Разумеется, это вопрос, который он мог бы задать мне. Мама открывает рот, чтобы ответить, но я вмешиваюсь быстрее.
— Я лучшая в своем классе по всем предметам.
Я высоко поднимаю подбородок и встречаю его устрашающий взгляд.
— Она такая, но она здесь не поэтому. Нам нужно, чтобы она научилась дисциплине и держалась подальше от неприятностей, пока не закончит школу.
Моя мать прочищает горло.
— Мы не можем позволить ей разрушить нашу репутацию.
Я сдаюсь. Родители мне совсем не верят, несмотря на то, что я никогда не давала им повода для этого. Хотя, если бы они знали мой окончательный план разорвать с ними отношения, они бы никогда больше мне не доверяли. Стоит какой-то суке из школы подставить меня, как они тут же верят подделанным уликам.
— Конечно, нет. Студенты со схожим положением послужат Еве хорошим примером для подражания.
Его глаза мерцают злым блеском, от которого у меня по спине пробегают мурашки, когда он возвращает свое внимание ко мне.
— Во время отдыха парни и девушки строго разделены, так как мужское общежитие находится в отдельном здании.
Он смотрит на меня.
— Мы также строго следим за нашим персоналом.
Меня охватывает жар, я смотрю на мать и понимаю, что она рассказала ему, о том, что якобы произошло.
— Это все дерьмо собачье, что я целовалась с уборщиком, — выпаливаю я, заставляя маму ахнуть от нецензурного выражения.
— Кто-то отфотошопил изображение, а мои родители слишком глупы, чтобы понять это.
В любом случае, я не уверена, почему меня волнует, что думает директор.
— Язык, Ева. И не говори о нас с таким неуважением.
Она поднимает руку и сильно бьет меня по лицу (её любимый способ унизить меня), устраивая шоу перед директором.
Я подношу руку к своему горящему лицу, скрипя зубами от раздражения.
Я оглядываюсь на мужчину и, кажется, в его глазах мелькает едва сдерживаемая ярость, когда он смотрит на мою мать.
Выражение лица директора Бирна становится суровым, когда он отрывает взгляд от нее и возвращается ко мне.
— Я понимаю, что Вы имеете в виду. Если Ева не может взять на себя ответственность за свои действия, я научу ее, что происходит с учениками, которые лгут.
Мое сердце замирает в груди. В его тоне слышится очень серьезная угроза, от которой у меня внутри все сжимается от беспокойства.
— Рада это слышать.
Мама поворачивается ко мне.
— Если я не услышу, что ты следуешь всем правилам в этой школе, я отрекусь от тебя, несмотря ни на что.
Я не отвечаю ей, так как знаю, что это пустая угроза. У моих родителей нет другого наследника, так что их частые обещания вышвырнуть меня — полный бред, хотя хотелось бы, чтобы это было не так.
Я хочу, чтобы они отказались от меня, чтобы я могла следовать своей мечте стать ветеринаром. Даже если они не прогонят меня, я уйду сама и никогда не оглянусь, как только закончу школу.
Глава 3
Оак
Ногти впиваются в ладони, я крепко сжимаю кулаки, используя тупую боль для самоконтроля. Какая-то зловещая часть меня жаждет протянуть руку, схватить Анджелу за дурацкий конский хвост, притянуть к себе и обхватить руками ее горло, пока я не вышибу из нее жизнь прямо на глазах у дочери.
Я закрываю глаза, делая глубокий, успокаивающий вдох. Мысленная картина того, как её жизнь ускользает из глаз, как я душу её, пока её дочь наблюдает за этим, приносит удовлетворение, но еще не время.
Под моей кожей кипит ад, провоцируя затаившегося зверя. Месть никогда не была так близка. Я практически могу ощутить это на своем языке, но убийство здесь и сейчас не принесет ей достаточных страданий.
Ничего, кроме намеренных и мучительных пыток не подходит. Когда я вдоволь позабавлюсь, я с удовольствием сотру семью Кармайкл с лица этой земли.
— Если это всё…
Она бросает взгляд на свою дочь.
— У Евы есть чемодан с вещами, который привезет шофер, — говорит Анджела.
Я стискиваю зубы.
— Да, это все. — Указываю на дверь. — Вы можете идти.
Внимание Анджелы переключается на дочь.
— Веди себя прилично.
Она разворачивается и выходит из офиса, не попрощавшись с Евой. Анджела Кармайкл — эгоистичная и бессердечная стерва, и я ничего другого не ожидаю от такой женщины, как она.