— Послушай, Хью.
Он улыбнулся, наблюдая за ней.
— Сегодня утром я заходила к твоей матери.
Минутку помолчав, он спросил каким-то рассеянным тоном:
— Она в порядке?
— Когда вчера вечером я позвонила ей, знаешь, она, похоже, не очень хорошо меня поняла. Она все спрашивала, кто я такая, а я сказала, что мы вместе с тобой путешествовали; знаешь, она все спрашивала и спрашивала одно и то же… Она очень расстроилась. Было уже поздно и все такое. Мне не следовало звонить. Поэтому, когда сегодня утром они меня сюда не пустили, я подумала, что мне следует пойти к ней. Похоже, она не поняла, что ты здесь, в госпитале.
Он ничего не говорил.
— Ну и она…
— Она набросилась на тебя, — сказал он с таким невероятным, еле сдерживаемым гневом, что она заторопилась:
— Нет-нет, что ты — только она, похоже, не понимала. Ну я и сказала ей, что тебе нужна кое-какая одежда и что-нибудь еще. Я думала, что она захочет сама отвезти все тебе, понимаешь? Она ушла и вернулась с чемоданом, он у нее был, по-моему, собран заранее, сейчас он лежит в машине, я его тебе оставлю. Я… Ну, она как бы всучила его мне у самой двери и сказала: «После этого ему нет никакой необходимости возвращаться сюда», и она… она захлопнула… Я ничего не могла сделать, мне оставалось только уйти. Что она имела в виду — «после этого»? Я, должно быть, что-то не то сказала, и она не поняла меня, и я не знаю… не знаю, как все это теперь исправить. Прости, Хью.
— Нет, — сказал он и зажмурился. Потом перевернул руку ладонью вверх и сильно сжал пальцы Ирены. — Все нормально, — сказал он, когда наконец смог говорить. — Это значит, живи где хочешь.
— Но разве она не захочет, чтобы ты вернулся домой? — сказала Ирена с отчаянием и тревогой.
— Нет. Да и я этого не хочу. Я хочу быть с тобой. Я хочу жить с тобой. — Он сел и приблизил к ней лицо. — Я хочу найти квартиру или что-нибудь в этом роде, если ты… у меня в банке есть кое-какие деньги, если этот чертов госпиталь их все не сожрет… если ты…
— Да, хорошо, слушай. Я как раз хотела тебе сказать. После того как я побывала у нее, здесь все еще были неприемные часы, поэтому я поехала на Сорок восьмую улицу. В утренней газете было одно объявление. Знаешь, дом в районе Хилсайд. Условия неплохие: двести двадцать пять в месяц со всеми удобствами. И вправду хорошо — ведь там до центра всего минут десять. Я прямо туда и поехала. Квартира с гаражом. Я так или иначе ее сниму. Уже дала расписку. Я не могу вернуться туда, где жила раньше.
— Ты хочешь, чтобы мы там поселились вместе?
— Если этого хочешь ты. Место очень приятное. И соседи тоже. Они тоже не женаты.
— Мы женаты, — возразил он.
На следующее утро они вышли из больницы вместе. Снова лил дождь, и она была одета в красный потрепанный, покрытый пятнами плащ, а он — в грязную кожаную куртку. Они вместе сели в машину и уехали. По одной из множества дорог, ведущих в город.
Вл. Гаков
Суть всякого воображения — правда
Как пишутся предисловия к сказкам, я себе не представляю.
Кажется, сам сказочный мир, удерживающая его особая магия, лишенная рациональной законченности, должны восстать против любых попыток анализа. Просто обязаны ополчиться на малейшее проявление ученого педантизма с его вечным стремлением все разложить по полочкам. Мир сказки весь соткан из какого-то бестелесного, воздушного материала, имя которому — желанное, несбыточное, и достаточно одного неверного взмаха руки, мудреного слова из литературоведческой диссертации, как очарование рухнет, невидимая паутина порвется, скукожится, а освещавший весь этот мир внутренний свет разом потухнет.
И человек снова останется один на один с унылой повседневностью, из которой — вещной, плотной, больно ранящей — его почти было выдернула рука доброго гения-сказочника.
И совсем неведомо мне, какими словами предварять сказку не традиционно фольклорную, а современную, интеллектуальную, написанную для взрослых философскую притчу, где граница между давяще обыденным и невесомым, унылым и возвышенным вообще едва различима. Где не заметишь, как нежданно для себя перейдешь невидимый Порог, за которым раскинулась страна неосуществленных желаний, мир высокой героики и затаенной мечты.
Персонажи повести, которую вы держите в руках, свой Порог нашли и переступили. Подобно жителям Зурбагана и Лисса, или тому французскому военному летчику, что повстречал в знойной африканской пустыне Маленького Принца, или даже недавнему нашему знакомцу — «демону на договоре», а по совместительству альтисту. Подобно всем им и многим другим героям современной сказки, они просто взяли и вошли в страну, не помеченную ни на каких картах, хотя дорогу туда легко найдет всякий, кто в наш рациональный век не утратил способности мечтать о несбыточном.