Она наклонилась к Фредерику и прошептала:
– Завтра в одиннадцать вечера загляните в мой особняк в Роутсе.
Не дожидаясь ответа, она выскользнула из его объятий, встала у мраморной колонны и томно потянулась, чтобы Фредерика посетили самые разные идеи. Улыбнулась ему через плечо, подхватила бокал игристого у проходящего мимо слуги и покинула душную гостиную и дюжину жаждущих внимания поклонников.
Если честно, избавиться от них было приятно. Жеманство и лесть надоели. Петара вовсе не безмозглая пустышка, чтобы вестись на льстивые посулы, пусть большую часть времени она и носит эту маску. Она вышла в коридор, задумчиво потягивая вино и занося в мысленный список незнакомые лица. Перебралась в ближайший бальный зал, по пути приветствуя друзей и врагов, потом поднялась до середины парадной лестницы и повернулась, чтобы посмотреть на танцующих внизу.
Взгляд ее блуждал по залу, пока не наткнулся на темно-синюю форму в углу. Нет, это не тот, кого она ищет.
Она заметила еще одну синюю форму и вгляделась в лицо. Желудок завязался узлом. И снова ошибка. Ее раздражала собственная реакция. Сердце трепетало словно у девчонки на первом бале-маскараде.
Спрятав раздражение за улыбкой, Петара перешла в другой бальный зал, потом в следующий.
Лишь в третьем зале она обнаружила мужчину, за которым охотилась. Его было трудно не заметить – подобно ей, он привлекал внимание одним своим присутствием. Его окружали жаждущие расположения мужчины и женщины. Высокий, с поседевшими волосами и потемневшей в кампаниях под солнцем Гурлы кожей, с лицом, закаленным непогодой и битвами, он был одет в темно-синий мундир адроанской армии. На поясе висела шпага, на плечах красовались золотые эполеты фельдмаршала.
У каждого в зале было собственное мнение о фельдмаршале Тамасе. Некоторые его боготворили. Многие ненавидели. Не меньше полудюжины замышляли его убийство. В целом среди аристократов Тамас считался несносным выскочкой, который обвел короля вокруг пальца, и тот позволил ему командовать армией страны. Презренный червь, прогрызающий путь в королевском яблоке.
Петара не питала иллюзий насчет фельдмашала. С тех самых пор, как впервые увидела его на параде, когда была юной семнадцатилетней девушкой, а он – уже полковником. Она ясно помнила, как колотилось сердце, когда он проехал мимо и бросил взгляд в ее сторону, отчего щеки ее вспыхнули. Шептались, что этот офицер низкого происхождения не сможет добиться большей благосклонности короля, но интуиция подсказывала Петаре, что однажды он станет одним из самых влиятельных людей в стране.
И она ждала. Девять лет назад, когда представилась возможность, Петара поддержала кезанский заговор, в результате которого казнили жену Тамаса.
На щеках ее проступил румянец, словно одна только мысль об этом выдала бы Тамасу ее тайны. Она тут же отвергла подобную идею. Тамас – блестящий тактик и прирожденный лидер, но не слишком искусен в политике. Ему не хватает коварства, когда дело доходит до интриг. За внешней отстраненностью скрывался страстный, даже жестокий человек, и если бы он хоть на миг ее заподозрил, то давно бы убил. Он не знал – не мог знать.
И потому перспектива затащить его в постель представлялась еще более волнующей.
Петара вернулась на лестницу, приняв скучающий вид, и стала украдкой наблюдать, как Тамас перемещается по залу, здороваясь и пожимая руки. Его бесстрастное лицо лишь раз озарилось улыбкой, когда он поцеловал руку одной девушки. Отец девушки за ее спиной заметно вспотел. Все знали репутацию Тамаса по части молодых аристократок.
Фельдмаршал пошел дальше, уперев тяжелый взгляд в пол. Он поднял глаза лишь раз, и Петара была уверена, что он ее увидел. Леди Петару, элегантную вдову-баронессу, стоящую в одиночестве, в камчатном платье с ниткой жемчуга, спускающейся в глубокое декольте. Петара знала Тамаса. Она слишком лакомая мишень, чтобы не обратить на нее внимания.
Вспомнились годы, прошедшие после смерти его жены. Петара и Тамас не провели ни одной ночи вместе, несмотря на схожую репутацию по части любовных интрижек и вдовство. Петара старательно его избегала – разумеется, не подавая виду. Хотела не трогать его как можно дольше. Пусть пройдет горе. Пусть все так же сияет его звезда во власти. Пусть он станет постарше и более одиноким.
Момент идеальный. Ее осведомители сообщали, что он все чаще подумывает о втором браке. Несмотря на ненависть, многие знатные семьи были готовы пожертвовать своими самыми прекрасными дочерьми, чтобы заполучить толику влияния Тамаса.