− Возможно, так и есть, – согласился Адамат. – Но даже аристократы часто неделями ждут суда, а потом еще неделями – вынесения приговора. У вас действительно влиятельные друзья, раз все прошло так быстро.
Он посмотрел на Уайт, которая стояла у противоположной стены, глядя на Женетри через решетку. Не сказать, что у нее много терпения.
Женетри напряглась.
− Нет у меня никаких друзей. Если бы были, разве я завтра отправилась бы на гильотину?
− Тогда семья.
− Моей семье нет до меня дела.
Адамат поднял голову к тюремному потолку. Огромные черные плиты давили на любого, кому не повезло оказаться в нижних камерах. Скорая казнь Женетри, несомненно, своего рода подарок – ей не придется гнить в тюрьме, хотя на самом деле семейству Кемптинов удобнее избавиться от нее как можно скорее.
− Знаете ли, я полицейский, – произнес Адамат.
− Да, вы сказали, когда пришли.
Адамат поднялся на ноги.
− У меня есть влиятельные друзья, – солгал он. – Ваш случай меня заинтриговал. Мне кажется, можно отсрочить вашу казнь как минимум на полгода.
В камере раздался шорох. Женетри подошла к решетке.
− Нет. – Она прижалась лицом к прутьям. – Я не могу так жить. Пожалуйста, не делайте этого.
− Это для вашего же блага, – произнес Адамат. – У вас появится еще один шанс в жизни и возможность подумать о том, что еще вы должны нам рассказать.
Адамат никогда не видел столько страдания на лице человека и понял, что надолго потеряет сон. Но так надо. Ради собственной карьеры, ради жизни Рикарда и ради справедливости для Мелани.
− Больше нечего, – всхлипнула Женетри. Соскользнув на пол, она прижалась лицом к основанию решетки и прошептала: – Так тому и быть.
Уайт вдруг шагнула вперед, бесстрастно глядя на женщину:
− Ребенок.
− Что? – Женетри подняла голову.
− У вас ребенок, не так ли? Вероятно, внебрачный, и о нем или о ней больше некому позаботиться.
− Вы ничего не знаете о моем сыне, – тихо сказала Женетри.
− Нет, но узнаю. – Уайт достала карточку и показала Женетри. – Это моя карточка. Знак того, что я служу королевскому Совету Адро. Если не верите, можете описать ее своему адвокату. Он о ней слышал или знает того, кто слышал.
Она положила карточку обратно в карман.
− Ваши родители покрыли себя позором, их вычеркнули из клана Кемптинов. Наверное, к вам пришли и сказали, что если вы убьете виконта Брезе, то вашего сына примут обратно в семью и перед ним откроются возможности, которых никогда не было у вас. Всхлипните один раз, если я права.
Женетри испустила тихий стон.
Адамат едва не бросился вперед. Тон Уайт был чересчур холодным, а поведение жестоким. Однако он замер как вкопанный.
− Вы скажете, кто к вам приходил, – продолжала Уайт, – и подпишете признание, в котором перечислите имена родственников, которые вынудили вас совершить преступление.
− Я не могу!
− Если откажетесь, я найду вашего сына и прослежу, чтобы завтра его отправили на гильотину вместо вас. Меня не волнует, если он лишь младенец. Я это устрою и заставлю вас смотреть. А потом отправлю обратно в эту камеру, и вы проведете остаток жизни, терзаясь тем, что могли спасти своего ребенка.
Женетри прижалась к полу камеры, ее тело сотрясали рыдания.
− Уайт, – хрипло сказал Адамат, – это действительно чересчур.
Она оглянулась на него через плечо отсутствующим взглядом, но такого огня в нем Адамат еще не видел. На мгновение ему показалось, что она обрушит свою жестокость на него, но пламя медленно угасло.
Присев на корточки, Уайт просунула руку через решетку и нежно провела пальцами по волосам Женетри. Та напряглась и задрожала от страха.
− Если согласитесь, то все равно отправитесь на гильотину за свои преступления. Но мальчик останется жив. Даю слово, что за ним присмотрят, он получит образование и место в обществе. Он будет жить лучше, чем нежеланный ублюдок из незначительной аристократической семьи.
Женетри постепенно взяла себя в руки. Когда она наконец подняла голову, ее глаза были мокрыми от слез, но на лице появилась решимость.
− Вы клянетесь королевским Советом? Королем?
− Да.
− Тогда я согласна.
Уайт встала и оглянулась на Адамата. Тот заставил себя не отводить взгляд. Ужасная улыбка вернулась в ее глаза. Что за слуг создает себе королевский Совет, раз эти существа способны на такое?
Полчаса спустя они получили письменное признание Женетри. Адамат держал его на вытянутых руках, отчасти затем, чтобы высохли чернила, а отчасти потому, что до сих пор не мог поверить, что заполучил его.