Дрэгер сгибается над рулем — как ему хочется считать себя уравновешенным и терпимым! — но стрелка на спидометре ползет все дальше и дальше, несмотря на все его усилия сдержаться. Огромная машина движется сама по себе. Она несется к городу, взволнованно шипя мокрыми шинами. Мимо проносятся огни. Словно спицы в колесе, за окнами мелькают ивы и снова замирают в неподвижности, исчезая позади. Дрэгер нервно проводит рукой по своему жесткому седому ежику, вздыхает и снова отдается дурным предчувствиям: если Ивенрайт сказал правду — а с чего бы ему лгать? — это означает еще несколько недель вынужденного терпения, которое изматывало его и лишало сна две трети ночей за прошедший месяц. Снова заставлять себя улыбаться и что-то говорить. Снова слушать с притворным вниманием. Дрэгер опять вздыхает, стараясь взять себя в руки, — какого черта, раз в жизни любой может ошибиться! Но машина не сбавляет скорость, и в глубине своей ясной и аккуратной души, там, где зародилось это дурное предчувствие, а теперь, словно густой мох, покоилось смирение, Дрэгер начинает ощущать зародыш нового чувства.
«Но если бы я не ошибся… если бы не допустил промашки…»
Нежный зародыш с лепестками недоумения.
«Значит, этот конкретный идиот гораздо сложнее, чем я мог представить».
Так, может, и другие не так просты.
Он тормозит перед кафе «Морской бриз», машину заносит, и поребрик оставляет грязный след на ее дверцах. Сквозь мечущиеся «дворники» ему видна вся Главная улица. Пустынная. Только дождь и коты. Он решает не надевать пальто — поднимает воротник и, выйдя из машины, поспешно направляется к освещенному неоновыми огнями входу. Бар внутри тоже выглядит пустынным; что-то тихо наигрывает музыкальный автомат, но вокруг никого не видно. Странно… Неужели весь город отправился на грязный берег, чтобы добровольно стать посмешищем? Но это ужасно… И тут он замечает толстого бледного бармена — классический тип, который стоит у окна и наблюдает за ним из-под длинных опущенных ресниц.
— Что-то совсем пусто, а, Тедди? И это неспроста…
— Да, мистер Дрэгер.
— Тедди! — «Даже эта жаба знает больше меня». — Флойд Ивенрайт сказал мне, что здесь жена Хэнка Стампера.
— Да, сэр, — доносится до Дрэгера. — В самом конце, мистер Дрэгер.
— Спасибо. Кстати, Тедди, ты не знаешь, почему… — Что «почему»? Он замирает, неподвижно глядя на бармена, пока тот, смущенный его тупым, бессмысленным взглядом, не опускает глаз. — Ну, не важно. — Дрэгер поворачивается и направляется прочь: «Я не могу его спрашивать об этом. То есть он не сможет сказать мне — даже если знает, он не скажет мне…» Автомат щелкает, шуршит и начинает издавать следующую мелодию:
Он проходит вдоль длинной стойки, пульсирующего автомата, мимо темных пустых кабинетов и видит ее в самом конце зала. Она сидит одна. Со стаканом пива. Ее нежное личико оттеняется поднятым воротником тяжелого бушлата и кажется влажным. Но была ли эта влага слезами, каплями дождя или по́том — чертовски жарко! — он не мог сказать. Ее бледные руки лежат на большом бордовом альбоме — с легкой улыбкой она смотрит, как он приближается. «И она, — думает Дрэгер, здороваясь с ней, — знает больше меня. Странно… мне казалось, что я все понимаю».
— Мистер Дрэгер, — девушка указывает на кресло, — похоже, вы уже все знаете.
— Я хочу спросить — что случилось, — говорит он, усаживаясь. — И почему.
Она смотрит на свои руки и качает головой.
— Боюсь, я вам вряд ли что-нибудь смогу объяснить. — Она поднимает голову и снова улыбается ему. — Честное слово, я действительно не знаю почему. — Улыбка у нее довольно кривая, но не такая злорадная, как у тех идиотов на берегу, кривая, но, похоже, она искренне огорчена. И все равно в ней есть что-то очень милое. Дрэгер и сам удивляется, почему ее ответ вызывает у него такую ярость, — наверное, этот чертов грипп! — сердце начинает бешено колотиться, голос непроизвольно повышается и переходит на резкие ноты.
— Неужели ваш дебил муж не понимает? Я имею в виду опасность — вести такое дело без всякой помощи?
Девушка продолжает улыбаться.
— Вы хотите знать, заботит ли Хэнка, что о нем будут думать в городе, если он возьмется за это… Вы это хотели узнать, мистер Дрэгер?
— Правильно. Да. Да, так. Он что, не понимает, что ему грозит, что от него все, абсолютно все отвернутся?
— Он рискует гораздо большим. Во-первых, если он возьмется за это, он может потерять свою жену. Во-вторых, — расстаться с жизнью.
— Так в чем же дело?