Она отвела глаза и снова закурила.
- В детстве я часто наблюдала жену соседа, - тихо и грустно сказала девушка. - Муж тиранил ее. Наверное, избивал. Она была такая затравленная и запуганная. А он ходил с таким видом, как будто он хозяин всей улицы. А когда ее отвезли в реанимацию, а оттуда в санаторий для инвалидов, а он дал показания, что жена просто упала с крыльца и через полгода женился снова, я дала себе зарок, что ни один мужчина не поднимет на меня руку безнаказанно. Мне было тогда семь лет, но, взрослея, я все делала для того, чтобы сдержать слово. И когда это сделал ты... Мне было больно от того, что ко мне применил насилие именно человек, к которому я привязалась. Я ненавидела себя за свою беспомощность в тот момент. Я чувствовала себя так, словно меня смешали с грязью. Тогда мне действительно видеть тебя не хотелось...
Кристель выглянула на крыльцо, но, увидев рядом с подругой Седрика, не стала звать Марджи ужинать, только сказала:
- Я оставлю твою порцию на столе... Привет, Седрик. Спасибо за то что присматриваешь за Мирой.
Она вернулась в домик и удалилась в душевую.
Выслушав Мардж, Седрик хотел уточнить на счет слово "реанимацыя", но услшав Кристель, позабыл об этом.
-Привет...-ответил он и удивленно вздернул бровями
"Присматриваю за Мирой?Об этом уговора не было."
Но ему хотелось сконцентрировать свое внимание на разговоре с Мардж.
-Хм, Мардж...Но если у тебя возникли тогда именно такие мысли и чувства, значит ты меня тогда совсем не понимала,-изрек Седрик и посомтрел в лицо девушке.
- Тогда да, - согласилась Мардж, положив руки на колени и глядя, как в воздухе тает облачко дыма от сигареты. - Скажу больше, тогда я тебя ненавидела, в тот момент. За то, что ты поднял на меня руку... За то, что я была беспомощна. И за то, что вы напомнили мне то, о чем я старалась забыть.
Она отбросила окурок и закурила снова. В памяти снова всплыл тот июньский день, когда она, семилетняя, перелезла через забор к соседям за мячиком, и замерла от испуга, услышав из дома грохот, звон бьющейся посуды, захлебывающиеся крики о помощи миссис Блум и заковыристую брань ее мужа. Марджи словно наяву увидела газон перед опрятным домиком соседей и себя, маленькую круглолицую девочку в комбинезоне и белой майке с аппликацией. Прижимая к груди мячик, она смотрела на соседский дом расширенными глазенками, игнорируя оклики Кристель с улицы: "Марджи! Ну где ты? Ты нашла мячик?". Потом дверь распахнулась так, что повисла на одной петле, и миссис Блум даже не выбежала, а выпала на крыльцо и неуклюже завалилась за перила. До Марджи донесся тошнотворный хруст.
Следом на крыльцо выбежал полупьяный матерящийся мистер Блум в потной полицейской рубашке. Увидев на газоне девочку, он тут же умолк, переменился в лице и крикнул: "Ради Бога, Мардж, вызови "скорую"! Оливия упала со ступенек!".
Девочке никто не поверил, когда она рассказала, как все было на самом деле. "У тебя нездоровая фантазия", - сказала мама. "Меньше читай комиксов", - нахмурился отец. Полисмен, коллега Блума, погладил девочку по голове и что-то пробормотал, отговариваясь, а родителям посоветовал больше внимания уделять дочери и, может, показать ее врачу... Только Кристель поверила подруге, но девочки проявили понимание ситуации, несвойственное их возрасту. Больше они не пытались доказать свою правоту, понимая, что почтенному лейтенанту полиции поверят больше, чем двум первоклассницам. Но они поклялись друг другу, что никогда не будут безответными жертвами, и ни один человек безнаказанно не поднимет на них руку...
- Я ненавижу быть беспомощной, - сказала Марджи. - И хотя теперь я умом понимаю, почему вы с Мими это сделали, сердце до сих пор протестует... Хотя я уже не бешусь так, как в первые дни. И если ты хочешь, чтобы у нас что-то было, впредь никогда не демонстрируй мне свою силу, как аргумент в споре. Я хорошо поддаюсь вербальному убеждению, если оно хорошо аргументированно. О-кей?
-Погоди-погоди, давай разберемся. Я хочу разобраться. Просто сказать "окей" и поставить на этом точку- так не пойдет! Мардж. Тогда ты меня ненавидела, при этом сказала, что любишь и понимаешь. Но только что ты признала, что на тот момент, как я понимаю, непростой для тебя, ты возненавидела. Любя, ты возненавидела? Это как?
- Я не ожидала, что ты можешь так поступить со мной? - пояснила Марджи, удивляясь, что непонятного она сказала. - Я ненавижу мужчин, которые поступают с женщинами таким образом. И то, что ты встал на одну доску с ними, просто оглоушило меня...
- но ты же сказала, что понимаешь меня. А если ты меня понимаешь и , значит ты должна была знать, что я не " один из них", и я не собирался по-настоящему поиносить тебе вред.
- Я знаю, что не собирался, - Марджи взъерошила пятерней короткие волосы. - Но я не люблю чувствовать себя беспомощной, побежденной, уязвимой. Это... Черт! Не знаю, как и объяснить. В общем, для меня это состояние противоестественно. И я обиделась на тебя за то, что ты попытался таким образом навязать мне свою волю. Пусть даже в благих целях. Ладно, - понизила голос она, - Кристель была в неадеквате, глушила виски и ничего не хотела слушать, но я-то была нормальная. И если бы вы дали мне с ней поговорить наедине, я бы ее отговорила от этого шага. Но когда Мира тебе шепнула: "а давай их привяжем и поневоле заставим нас послушать", и ты охотно послушался, меня это возмутило... нет, обидело... К чему ты ведешь? - обернулась к нему Марджи. - Хочешь повернуть все так, что ты поступил правильно, и Мира была права, а мы - две взбалмошные девицы?
Она опустила глаза, рассматривая носы "берцев".
- Да, тогда я пережила острое разочарование, - продолжала девушка. - Ведь я к тебе уже привязалась, особенно после всего, через что мы уже прошли, и... сам помнишь, - когда она упомянула библиотеку во дворце, ее голос слегка дрогнул и потеплел. - А когда ты привязал меня, и Мира ласково нас убеждала ее послушаться, мне показалось, что ты меня предал, что я в тебе ошибалась, и все, что было между нами - дерьмо собачье. И решила, что лучше я буду одинока, лучше пойду с Кристель навстречу судьбе, чем останусь с парнем, который поднимает на меня руку потому, что не хочу быть как миссис Блум, которая прощала своему ублюдку-мужу все, и в итоге оказалась в доме инвалидов. Теперь, успокоившись, я понимаю, что тобой руководило. И я люблю тебя. Но унижения или рукоприкладство не прощу даже любимому человеку.