Сегодня я почти сразу же настроился и смог поймать уже знакомую картинку из вчерашних моих поисков. Мраморная доска с именем Марии и цифрами. Учитывая, что ни день, ни даже месяц смерти был не указан, я стал потихоньку откручивать день за днём назад.
Сперва ничего не происходило и не менялось, но потом… Я даже поставил на паузу тот момент, когда табличка с именем исчезла, а возле распахнутой и ещё пустой нишей в стене стояла молодая женщина в чёрной косынке, держа в руках урну с прахом.
Я узнал её, хотя и видел мельком, тогда на пляже, когда спасал маленькую Машу. Глаза у матери, потерявшей свою дочь, были пустые и тёмные. Похоже, что все слёзы она уже выплакала. Никакого мужчины. Типа отца поблизости не наблюдалось. Был только работяга с видом сильно пьющего человека. В его глазах читалась только одна мысль: «Побыстрее бы прикрутить эту табличку, получить свои деньги и пойти бухать дальше.» На горе людское и прочие человеческие переживания ему давно уже было наплевать и растереть, судя по всему…
Я снова запустил обратную перемотку. Мать моей Машки двигалась, конечно, задом наперёд, но мне не было от этого ни смешно, ни весело. Перематывал я быстро, поэтому через некоторое время уже наблюдал обстановку внутри незнакомой мне квартиры. И, кстати, хочу заметить, что квартира эта была совсем не в том доме, где я в течение нескольких лет на ускоренной перемотке пытался высмотреть среди толпы прохожих свою Машку.
Получается, что адрес у Маши и её семьи поменялся? Но в том, в моём с ней общем прошлом, она и до восемьдесят второго года по-прежнему жила в том же самом длинном доме напротив школы. Похоже, что что-то произошло за те несколько лет, прошедших от нашего расставания в семьдесят восьмом году на берегу Чёрного моря.
Так, так, так… Посмотрим, что же будет дальше.
Я сгоряча сразу мотнул назад, аж на несколько месяцев, и вовремя успел затормозить…
На «экране» старого зеркала я снова видел Машку, живую и здоровую. Никаких симптомов от той прошлой болезни у неё не было. Ни коротко стриженных волос, ни вовсе лысой головы, ни даже каких-то бинтов или ещё чего-то там такого, связанного с медициной. И, да, это была та самая, моя Машка, которую я знал, кажется половину своей новой жизни, а может даже и больше…
Но всё-таки — это была не та девочка, которую я встретил тогда в больнице. Тогда, даже на пороге смерти, она была… как бы правильнее выразиться, бойцом. Да, да… Именно бойцом. Знающим, что идёт в свой последний смертный бой, но при этом не трусит, не боится умереть, а с гордо поднятой головой ловит смертельную пулю в грудь…
Бли-и-ин… Как пафосно получилось фразу построить. Но всё-таки верно. Машка была кем угодно, капризной стервой, маленькой врединой и вообще, как она сама выразилась про себя при знакомстве со мной, «девочка, больная на всю голову», но она никогда не была «тварью дрожащей». Не знаю, я так и не понял, какой смысл вкладывал в этот термин Фёдор Михайлыч, но Мария скорее всего относилась как раз к тем, кто судя по его словам «право имеет».
Только вот сейчас я видел в зеркальном стекле «кино» про какую-то другую, совсем не знакомую мне Машку. Затравленный взгляд, голова, почти-что вжатая в плечи, как в постоянном ожидании удара, тёмные круги под глазами… Испуганный хомячок, попавший в окружение котов и кошек, и то выглядит героем по сравнению с этой девочкой, в глазах которой плещется страх и безысходность.
Что могло с ней произойти такого, что так сломало её? Смертельная болезнь? А может это сделал кто-то в человеческом обличье? Кто-то запугал её? Надругался над ней? Обидел её?
Больше ничего додумать я не успел. Не спеша, но как-то с трудом передвигая ноги Маша вышла на крышу какого-то дома. И я даже успел узнать это место. Ведь там когда-то мы были вдвоём с ней, когда она помогала мне избавиться от малолетних гопников. Тот самый круглый дом, где жил когда-то первый хозяин этого тела Максим Шварц с его бабушкой. Место, с которого практически и началось моё путешествие в этом времени, в этой реальности… Ну, да… После того, как ведьма-недоучка почему-то поместила меня не в моё собственное юное тело, а в тело этого, ране абсолютно незнакомого мне парня…
Да. Я не ошибся. Тот самый дом и та же самая крышка, с которой в своё время Маша помогла спрыгнуть Серёже Кострикову. Малолетнему подонку, причастному к убийству моей бабушки. Но тогда Маша была призраком умершей девочки, способной подселяться в сознание других людей и управлять их действиями и поступками. Но сейчас со стороны казалось, что это в неё подселился дух какого-то зомби.
Маша дошла до края крыши, и не раздумывая, сделала шаг вперёд. Шаг в пустоту… Шаг через незримую черту, отделяющую жизнь от смерти.