— Ирочка! Я рекомендую тебе переодеться в свою одежду.
— Но она мокрая. — возразила наша валькирия.
— Посмотри на Олега! Что ты видишь?
— Ну… Мундир такой же…
— Не такой же, а тот же самый.
— Как это?
— Парадокс.
— И что?
— И то… Надевай обратно свою тельняшку и куртку. А мундир…
— Надо его сжечь. — предложил князь. — Это у вас там, если бросить грязную и рваную одежду в кусты, то это не привлечёт внимания. А тут… Всё равно найдут. И появятся ненужные вопросы. Максим прав, Ирочка.
— Ладно… — протянула Ира, стягивая с себя сухой и тёплый мундир.
Я наступил на один рукав ногой и дёрнул за другой. Крепко сшито. Пришлось приложить усилия. Но в результате, мне всё-таки удалось оторвать оба рукава и порвать остальное ещё напополам.
Брошенные в костёр тряпки легко загорелись, но стали нещадно дымить. Я подбросил ещё сухих веток. Огня прибавилось, а дыма стало меньше. Через несколько минут уже трудно было определить, что тут сожгли в костре. Хотя… Пуговицы, и всякое блестящее шитьё на погонах останется. Из чего сейчас делают пуговицы? Из олова? Или из серебра? Ну… У князя, скорее всего серебряные пуговки на мундире. Расплавятся они в пламени костра? Вряд ли… Ну и ладно. Пуговицы и пуговицы. Если кому-то придёт в голову копаться на костровище, пусть он и ломает голову, откуда тут чего взялось.
Мои мысли прервало появление вдали на горной дороге повозки, запряжённой осликом. Да. Князь не ошибся. Снова, как и в прошлый раз появился старый татарин на своей арбе. Пропустить его мимо мы не могли, так как развели костёр прямо у дороги, а князь утверждал, что абориген с транспортным средством просто обязан тут появиться в этот день. Так, в общем-то, и произошло.
Как и в прошлый раз, Олег дал татарину серебряный рубль и договорился о доставке нас куда надо. Девчонок мы посадили на повозку, а сами пошли следом. Всё равно, скорость движения этого транспортного средства, мощностью в половину лошадиной силы, была чуть меньше скорости обычного пешехода.
— И что ты скажешь своим? — поинтересовался я у князя.
— Кого ты имеешь в виду? А кто ещё живёт с тобой рядом? Надеюсь, что это не в Ливадии?
— Нет. Что ты… Там отдыхает семья императора. А я живу в Ореанде. Был там когда-то дворец у Константина Николаевича, но он сгорел тридцать с лишним лет назад. В тот самый год, когда убили Александра Второго и на престол взошёл батюшка нашего нынешнего императора Александр Александрович. Теперь от того дворца остались одни руины. Восстанавливать дворец не стали. Из его камней лет через пять даже построилихрам Покрова Пресвятой Богородицы. — торжественно произнёс последние слова Олег Константинович и перекрестился.
С момента попадания в своё время князь незримо преобразился. Есть у Олега хорошее качество. Он легко адаптируется к окружающей обстановке. Вот в будущем, через некоторое время его уже было не отличить от местных хроноаборигенов. И при этом он не подстраивался, в как бы встраивался в окружающую обстановку.
А тем временем, князь продолжал.
— Ну а я сейчас проживаю в «адмиральском домике». Говорят, что там когда-то останавливался сам Александр Павлович, и сказал, что Ореанда — это рай земной.
— Сейчас что-то на рай это место не особо похоже. — заметил я.
Ну, да… Мы уже подъезжали. Хотя, это девочки подъезжали, а мы с Олегом пешком подходили. Полуразрушенный бывший дворец выглядел… Как руины, поросшие ползучими растениями. Ну прямо как заброшенные древнеиндийские храмы в джунглях.
— И всё равно, что ты скажешь тем, кто там сейчас живёт?
— Правду.
— Какую правду?
— Всё, как и договаривались. Гулял по горам, и обнаружил костёр, у которого грелись путники, выжившие после кораблекрушения.
— Сам понимаешь, что легенда шита белыми нитками.
— Ерунда. Я думаю, что смогу подрезать слишком болтливые языки. А к тому времени, как кто-то начнёт слишком уж сильно интересоваться, мы с тобой уже сможем проявить себя, и больше ни у кого не возникнет желание оспорить мои слова. Ведь мы сделаем то, что задумали?
— Не вопрос, княже.
— И прекрати меня так называть!
— Да, понял я, понял. Как мне тебя тогда называть? Ваше высочество?