А я, между прочим, сам чуть не поддался этому греху. Ну ещё бы… Я, типа, маг-волшебник. Всё могу, значит — всемогущ. А вот и хренушки. Сижу вот, на море гляжу. А ответов на свои вопросы не нахожу. Да и вопрос-то у меня, практически, только один и остался. Что за хрень тут происходит?
Спокойствие! Только спокойствие! — как говорил Карлсон. — Это всё пустяки. Дело-то житейское…
Ага… Щщасс…
По всем признакам, да и по показаниям всех моих органов чувств, поблизости от меня нет никого и ничего живого. Ни людей, ни птиц, ни лошадей… По поводу рыбок и других тварей морских, я тоже что-то очень сомневаюсь. В такой вязкой, как застывший кисель, воде, хрен когда бы зародилась жизнь.
Вот и выходит, что сижу я на этом грёбанном берегу один-одинёшенек. А как известно, одиночество — это такой безболезненный, но не менее неприятный вид смерти. Ну а я уже определился, что умирать мне совершенно не хочется.
А вдруг я не заметил, и случайно прошёл через случайно открытый портал? Ага… Вот так вот шёл-шёл и случайно куда-то зашёл. Бред…
Хотя, кто бы говорил. Я тут столько всего бредового натворил. Учёные мужи с университетским образованием замучаются потом объяснять все мои деяния. А менее грамотные и суеверные люди точно объявит всё это проявлением какой-нибудь высшей сущности… И опять начнётся всякая религиозная жуть и муть. А всё потому, что я плохо в школе учился. Потому что все люди с детства знают, что есть в этом мире что-то, чего нельзя сделать и невозможно достичь. Но иногда среди них находится такой вот дурак и неуч, как я. Который просто не знает, что этого не может быть, и именно поэтому пытается творить всякую дичь. А когда у него получается, то выходит, что и невозможное возможно. Вот потому-то только дураки и гении делают открытия там, где все остальные уже смирились с научными догмами.
Я сидел с закрытыми глазами, размышляя о неразрешимых вопросах мироздания, когда меня с неба на землю вернула оглушающе холодная плюха морской воды. Да ещё какая плюха… Меня всего с ног до головы окатило набежавшей волной. Напрасно я сидел так близко к кромке воды. Расслабился, думая, что всё застыло и в мире ничего не происходит. Но холодная солёная вода быстро ставит мозги на место. С матюками и прочими междометиями я попытался спастись бегством, но море успело ещё раз догнать меня, прежде чем с шипением и шорохом мелкой гальки уползти обратно.
Да, твою ж медь! Какого чёрта? Блин блинский…
Крики чаек, взволнованно летающих над головой, ветер с мокрыми брызгами в лицо и прочие акустические и тактильные эффекты окружающей меня живой природы напали на меня так внезапно, что я и не понял ничего сразу. И вот стою я на берегу, мокрый, как суслик… Почему суслик? Потому что так их истребляют на хлопковых полях. Заливают водой норку, а когда он вылезает весь такой мокрый и ошарашенный, то хреначат его палкой по башке, пока не сдохнет тварь… Обычно эту «важную» работы поручают детям, чтобы с раннего детства привить им «любовь» к животным.
Шлёп, шлёп… Это я шагаю в мокрых берцах по тропинке в сторону дома. А вода в берцах: Хлюп, хлюп…
Ветер дует, кусты колышутся… Где-то вдали впереди слышны голоса. И пусть хоть кто-то сумеет мне объяснить: Что это было?
Глава 16
Невидимке, как и всем обычным людям приходится открывать двери. А вот призраку и стены не преграда.