Но через некоторое время, потеряв уже больше двух третей своего личного состава, голозадые стали разбегаться. Я добил и их тоже. Ну, может пара-тройка мелких детишек и смогла скрыться от меня, не более того.
Через некоторое время на поляне стало тихо. Лишь несколько грудных детей ползали среди обезглавленных трупов. Их я всё же трогать не стал.
Чтобы не таскать с собой лишний и ненужный груз, я стал вынимать отрезанные головы. Не знаю почему, но я стал их аккуратно выкладывать в одну кучу.
Получилась некая художественная инсталляция, слегка напоминающая картину известного художника Верещагина «Апофеоз войны». Наконец, головы кончились, а я хоть немного но успокоился. Хотя меня по-прежнему чуть потряхивало от всего произошедшего. Но даже если бы меня спросили, что меня потрясло больше, убийство почти целого племени дикарей, или осознание того, что не только Мирко и Славка, но и мы с Машей, могли оказаться съеденными этими дикарями… Я бы очень сильно затруднился бы с ответом. Скорее всего всё вместе и сразу…
Я устал… Сейчас силы закончатся, и меня снова вернёт в моё тело. Вспомнив о том, что там, в пещере меня ждёт голодный ребёнок, я подлетел к сложенным в стороне остаткам наших лошадей и стал срезать тонкие полоски мяса с шеи… Много брать не стал. На пару раз хватит и ладно. Мне почему-то кажется, что задерживаться на этом острове мы долго не станем.
Еле успел… Только-только убрал куски мяса в хранилище, как силы мои иссякли, и меня потащило, поволокло куда-то… Ясное дело куда. Буквально через пару секунд я оказался в своём теле и открыл глаза.
Маша сидела прямо напротив и гипнотизировала меня взглядом.
— Максим… — протянула она. — Тебя так долго не было. Я очень сильно переживала за тебя. Ты нашёл Мирославу?
— Да. Её тоже, как и Богомира, убили дикари.
— Жалко.
— Тебе же она не нравилась?
— Всё равно жалко. И её, и Мирко.
Маша заплакала. Она закрыла лицо ладонями. А её плечи мелко-мелко затряслись.
Я не стал её успокаивать. Эмоциональная встряска ей не повредит. Воть только о том, что Богомира не только убили, но и съели, я не стал Маше рассказывать. И о том, что Мирославу тоже начали уже разделывать для еды, конечно, тоже не рассказал. Как и о том, что я там поубивал не только с десяток воинов, но и человек пятьдесят женщин и детей, я умолчал…
На скорую руку я провёл небольшую разведку местности. Но вблизи нашей «базы» никого не оказалось. Тогда я решил слегка расширить наши нынешние владения. Расчистил вход в нашу комнату, и теми же каменными блоками заложил вход на нижний уровень нашей пещеры. Немного поработал в комнате, которая до этого была предназначена для наших сербских друзей. Пусть земля им будет пухом! Устроил там небольшую кухоньку. Окна заложил так, чтобы оставалось только отверстие для выхода дыма и развёл небольшой костерок. Запас дров у меня был ещё со вчерашнего дня. Сделав небольшой мангал из каменных пластин, дождался пока дрова немного прогорят, стал обжаривать тонкие куски конины.
Вместо шампуров, я использовал небольшие шпаги, изъятые из арсенала барона. Хотя Мирко назвал такую короткую шпагу дагой. Но мне по фиг. Я в этих железяках совсем не разбираюсь. Помню, что рапира тонкая, а у шпаги лезвие пошире будет. Ну а что такое дага — вообще понятия не имею. Зато в качестве шампуров эти железки вполне подошли. Ну и хрен с ними. Хорошо, что в запасе ещё осталась соль и кое-какие специи. Так что мясо получилось вполне сочным и ароматным.
На запах жареного мяса ко мне пришла и Маша. Глаза у неё были красные, а нос слегка опухший.
— Не надо плакать, Машенька! Тебя это не красит.
— Я теперь некрасивая, да?
— Это пройдёт. Особенно, если ты больше не будешь плакать. Иди умойся! Мясо ещё не готово.
— Но, как же мы потом будем пить воду, если я там умоюсь. Пойдём! Ты мне польёшь из кружки.
Молодец, девочка. Хозяйственная. Воду бережёт.
— Сейчас. Мясо переверну и приду.
— А что это за мясо?
— Это конина.
— Наши лошадки?
— Ага. Дикари их убили. Ну вот я и отрезал несколько кусочков, нам на обед.
— Но сейчас у нас только завтрак.
— На обед тоже останется. Пошли умываться!
Полил Маше из кружки, потом она мне тоже в ладошки поливала. Чуть не опоздал к тому моменту, когда мясо уже немного пережарилось, но ещё не сгорело…
Впрочем, голод — не тётка. Уминали мяско за обе щёки, не взирая на то, что оно было и слегка пережарено, и немного жестковато.