— Пытался попросить камушек, показать мне направление к порталу.
— Чтобы попасть в СССР?
— Чтобы попасть куда угодно, лишь бы убраться с этого райского острова.
— Я хочу домой!
— Тебя там никто не ждёт.
— Дурак! — надулась подруга. — Сама знаю. Я просто хочу попасть туда, где мне всё знакомо, и где я могу свободно говорить с кем угодно…
— Понимаю тебя. Давай ты сейчас отпустишь мою шею, а я буду думать, что мы будем делать дальше.
— А ты всех дикарей убил?
— Не знаю. Они могут прятаться в джунглях. А что?
— Я хотела уже выбраться из этого каменного мешка.
— Выход я тебе расчищу. Иди куда хочешь!
— А если дикари на меня нападут?
— Ну, сами нападут, пусть сами на себя потом и обижаются.
— Ты дурак! Они же меня съедят.
— И я наконец-то почувствую себя свободным человеком, которому никто не кричит в ухо…
— Ты так хочешь от меня избавиться?
— А что? Разве от тебя можно избавиться? Ты же ко мне даже с того света явилась.
— Ты меня совсем не любишь…
— У меня просто нет другого выхода. Ты — единственный человек во всех мирах, который мне дорог. Ты — моя боевая подруга. И, как мне кажется, нам с тобой суждено вместе прожить долгую и интересную жизнь…
— Правда?
— Да. Это правда. А все эти глупые слова: «Люблю! Сундук куплю!» Это всё хорошо для книжек. А в жизни всё не так. Всё по-другому.
— Максим! Не бросай меня, пожалуйста! У меня тоже кроме тебя нет никого.
— Тогда отпусти мою шею, и перестань кричать мне прямо в ухо.
— Смотри! Он опять моргнул…
Камень в моём перстне снова моргнул. На этот раз его цвет был странным и непривычным. Камень моргнул, и загорелся ровным изумрудным цветом. В полумраке каменной комнаты это было даже красиво. И если бы не странность всего происходящего, то я бы даже залюбовался бы этим свечением. Но было одно большое «Но». Камень раньше никогда не светился зелёным…
Глава 13
Глава тринадцатая.
По сути своей, человек — это всего лишь случайный набор живых клеток, состоящих, в свою очередь, из неживых химических элементов. Но рулит всем этим какая-то непонятная субстанция под названием — душа.
Наши души закованы в лёд. А на сердце скопились печали.
Нам казалось, что шли мы вперёд. Оказалось — мы просто петляли.
Мы теряем надёжных друзей, и оставшись одни на планете,
В лабиринтах кипящих страстей мы блуждаем в потёмках, как дети.
Можно спорить о тайнах души, не найдя никакого ответа.
Мы завесу открыть не спешим. Видно нам и не надо всё это.
И теряя по жизни друзей, оставаясь одни на планете,
Мы бредём в лабиринте страстей, как пропавшие без вести дети.
Мы так и не узнаем, где мы были и когда.
Но пока ещё мы всё на том же грёбанном райском острове…
Голос Маши стал тихим и немного заинтригованным.
— Максим! — протянула она. — А что значит — зелёный?
— Понятия не имею. У меня была информация только про красный, жёлтый и голубой с синим.
— А землёный — это синий плюс жёлтый.
— Девочка моя! Это тебе не акварельные краски. Тут совсем другая палитра.
— Ты в этом уверен?
— Нет…
— Тогда почему ты говоришь, что тут этот принцип не работает? Я где-то читала, что существует всего три основных цвета, которые невозможно получить, смешивая другие цвета между собой. И это именно — красный, жёлтый и синий. Если их смешивать, получатся дополнительные цвета. Фиолетовый, красный и зелёный. Ну а там, если менять пропорции, то получаются ещё более дополнительные цвета.
— А как же белый и чёрный? — попытался я прервать её заумную лекцию по смешиванию красок.
— Чёрный и белый — это монохромные цвета. Их невозможно получить путём смешивания. А ещё бывают холодные и тёплые цвета…
— Машенька! А ты знаешь, что есть такая болезнь… Называется коптокмия.
— А это ты к чему сказал?
— Так вот, люди больные этой коптокмией, желая казаться умнее, чем они есть на самом деле, к месту и не к месту вставляют в свою речь заумные и малопонятные термины. Вот сейчас, когда ты рассказывала мне, как смешивать краски, наговорила кучу заумных терминов…
Кажется, на меня сейчас серьёзно обиделись. Маша не просто надулась, как она обычно это делала, она стояла напротив меня сверкая глазами, уперев руки в боки. А учитывая, что я сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, а она стояла, то смотрела она на меня сверху вниз.
— Ты — дурак! А я — не дура! Я учила всё это, когда ходила в кружок изобразительного искусства. И все эти термины мне так же понятны, как и остальные нормальные слова. Так что ты просто дурак, что не слушаешь меня. Вот…