Поднимаюсь повыше, чтобы посмотреть подальше…
Внизу под деревьями уже не так светло, как днём, но поверх деревьев день ещё не кончился. По-прежнему, куда не взглянуть, лес, лес, лес… Но вот о чём я подумал. НКВД-шник с двумя тяжеленными ящиками в руках вряд ли мог совершать многокилометровый марш-бросок по пересечённой местности. А тем более, он, по моим прикидкам, ещё и ранен был. Значит, где-то поблизости есть дорога. И это не обязательно должно быть многополосное междугороднее шоссе. Да и не было автомагистралей в это время. Максимум один ряд туда, другой на встречу. А машина, вывозя ценности, могла вообще ехать по просёлочной дороге, не обозначенной на карте. Какая-нибудь грунтовка, ведущая через лес. Её и не разглядеть среди деревьев. Но она где-то есть. И она наверняка где-то рядом.
Я начал описывать круги, и почти сразу же обнаружил то, что искал. Хотя дорога и была занесена снегом, но спустившись пониже, я обнаружил на снегу довольно-таки свежие следы. Нет, не от автомобильных колёс. Это был плоский след от санных полозьев, украшенный конскими «яблоками» и выпавшими из саней клоками сена.
Вот чего я не смог определить. Это в какую сторону ускакали эти сани. Так как круги по лесу я описывал по часовой стрелке, то и решил продолжить движение так же, слева направо… И не ошибся.
Обычная деревенская савраска, перебирая ногами, тащила за собой сани-розвальни. На санях полулёжа присутствовали два тела. Один был одет в серую шинельку неопределённой воинской принадлежности, а на другом был овчинный полушубок. И оба имели на левой руке белую повязку. Я не удивился, прочитав на повязках надпись «Polizei». Ну а кого тут ещё можно было встретить на просёлочной дороге зимой с сорок первого на сорок второй год. Лошадка лениво рысила по снегу. Похоже, что она и сама неплохо знала дорогу. А «пассажиры» тупо дрыхли, развалившись на сене. Ещё в санях присутствовали какие-то мешки, корзины и даже картонные коробки.
Мне кажется, что моя сегодняшняя охота удалась на славу. Так что можно сказать по традиции: «А это мы удачно зашли…»
Думал я недолго. Особо не мелочась, я сразу прибрал в своё магическое пространственное хранилище всё и сразу. И лошадку, и сани, и даже не проснувшихся пассажиров.
Думаю, что даже если их и будут искать, то вряд ли найдут. Тушки предателей, я подкину на прокорм своим соседям волкам, предварительно забрав для нуждающихся все тёплые вещи. На сене мы сможем спать, а лошадку съедим, поделившись, конечно, с серыми хищниками. Но это всё потом. А пока, мне пора уже и вернуться обратно. Сил не так много осталось.
Я настроился, и почти мгновенно вернулся в землянку, где застал свою подружку за абсолютно перспективным занятием. Она пыталась сдвинуть с места тяжеленные брёвна, перекрывающие выход. Так увлеклась, что даже не заметила, как я вернулся обратно в своё тело.
— Бог в помощь, подруга! — вспомнив известную фразу из мультика про пса и волка, подбодрил её я.
— Ой! — испугано вскрикнула она. — Ты вернулся…
— А что это ты тут делаешь?
— Я… Выйти хочу. Мне надо. Очень надо… А тебя всё нет и нет…
— Прости! — смутился я. — Я об этом не подумал.
А и правда ведь. Не подумал. И даже в голову такое не пришло. Первым делом, как только мы попали из жаркого климата тропического острова в суровую российскую зиму, я озаботился о том, чтобы устроить жилище, обогреть его, накормить голодную девочку и самому набить желудок. О вот об отходах жизнедеятельности и куда их отходить, я чего-то не подумал. Наверное потому, что самому мне так и не приспичило с тех пор, как я сперва объелся мясом, а потом приказал своему организму, магическим способом распределить всё это без остатка, для построение мышечной массы тела. И снова жрать хочется…
— Я сейчас тебе помогу.
Быстро убрав брёвна со входа, я помог Маше выбраться наружу, и спросил:
— Тебя проводить?
— Не надо. Я сама.
— А тут волки, между прочим, бродят по округе. Бо-ольшие та-акие и страшные…
— Не пугай! Я же знаю, что ты рядом…
— Могу и не успеть… Возьми, на всякий случай! — я протянул ей пистолет. — Только не забудь, что там осталось всего три патрона.
— Не забуду.
Прихватив пистолет, Машка, смешно взбрыкивая ногами в босоножках по глубокому снегу, затрусила за большую разлапистую ёлку. А я, тем временем, занялся своим любимым делом — мародёркой.
Когда я извлёк из хранилища лошадь и телегу со всем содержимым, то все были уже мертвы, и лошадка, и полицаи. К этому времени уже и Маша вернулась из-за «кустиков».
— Ой! А кто это? — испуганно спросила она показывая на трупы.