Но Пенделю не терпелось показать гостю самое последнее и замечательное приобретение клуба: бесшумный, шикарно отделанный деревом лифт, что поднимал и опускал наследников и представителей знатных семей с этажа на этаж.
— А все ради игроков в карты, Энди. Иногда пожилые дамочки проводят здесь за игрой сутки напролет. Наверное, считают, что деньги можно унести с собой в могилу.
В баре царила типичная для пятницы лихорадочная атмосфера. Чуть ли не с каждого столика подзывали официантов, махали руками, хлопали друг друга по плечу, спорили, кричали, вскакивали на ноги и тут же плюхались обратно в кресло. Многие из присутствующих приветствовали Пенделя, вставали, чтобы пожать ему руку или обменяться фривольной шуткой по поводу его костюма.
— Позвольте представить моего доброго друга. Энди Оснард, один из любимейших сынов ее величества королевы, недавно прибыл с берегов Англии, дабы вернуть доброе имя британской дипломатии! — прокричал Пендель банкиру по имени Луис.
— В следующий раз говорите только «Энди». До моей фамилии никому нет дела, — заметил Оснард, когда Луис отошел к своим девочкам. — Ну, какие-нибудь знаменитости здесь сегодня присутствуют? Кто все эти люди? Нет, Дельгадо среди них нет, это уж точно. Он в Японии, морочит голову тамошней прессе.
— Правильно, Энди. Эрни в Японии и тем самым дает моей Луизе маленько передохнуть. О господи!.. Кто эти люди? Да тут персонажей наберется на целый роман.
Культуру в Панаме заменяли сплетни. Взгляд Пенделя упал на солидного усатого мужчину лет пятидесяти с хвостиком, сидевшего в компании с красивой молодой женщиной. На нем был темный костюм и галстук серебристого оттенка. Волны черных волос спадали даме на обнаженные плечи, а на шее красовалось подобие воротничка из бриллиантов — такого высокого и тесно облегающего, что казалось, она вот-вот в нем задохнется. Они сидели рядом, строго выпрямив спины, как пара на старинных фотографиях, и сдержанно принимали поздравления.
— А этот галантный джентльмен — наш верховный судья, Энди, — объяснил Оснарду Пендель. — Вновь вернулся к нам после того, как все обвинения были с него сняты. Браво, Мигель, мои поздравления!
— Тоже один из ваших клиентов?
— Да, Энди, и весьма ценный. Мой вклад в этого господина составляет четыре недошитых костюма и роскошный вечерний смокинг, и буквально до прошлой недели мы думали, что придется выставлять все это на предновогоднюю распродажу. — Поощрять Пенделя не было нужды, слова лились потоком. — Мой друг Мигель, — продолжил он педантично, что, видимо, должно было свидетельствовать об исключительной правдивости его слов, — пару лет тому назад пришел к выводу, что некая дама, благосостояние которой было целиком его заслугой, оказывает знаки внимания другому. И этот другой, то есть его соперник, оказался не кем иным, как его другом адвокатом. Что вполне естественно, поскольку в Панаме эти господа являются наиболее продвинутыми и почти все без исключения, к прискорбию своему должен заметить, получили образование в Америке. А потому Мигель сделал то, что сделал бы каждый из нас на его месте и при подобных обстоятельствах, — нанял убийцу, который и положил конец всему этому безобразию.
— Это делает ему честь. И каким же способом?..
Пендель вспомнил фразу из комикса-страшилки, который конфисковала у него Луиза.
— «Отравление свинцом». Три выстрела, сделанные профессионалом. Один — в голову, два — в грудь. Все, что от него осталось, демонстрировалось на снимках на первых полосах газет. Убийца был арестован — явление для Панамы чрезвычайно редкое и необычное. Ну, и признался во всем, что уже вполне обычно при данных обстоятельствах.
Он сделал паузу, давая возможность Оснарду продемонстрировать одобрительную улыбку, а самому себе — несколько секунд, чтоб подзарядиться вдохновением. Его, что называется, понесло — эта фраза также принадлежала незабвенному дядюшке Бенни. Моча в голову ударила. Он выжимал из этой истории все возможное — лишь бы доставить удовольствие слушателю.
— Основанием для ареста, Энди, послужил чек на сто тысяч долларов, выписанный наемному убийце не кем иным, как нашим другом Мигелем. А деньги, в свою очередь, были положены на счет в банк, в наивном заблуждении, что там они будут защищены и скрыты от чрезмерно любопытных глаз.
— Ну а пресловутая дама, — заметил Оснард со сдержанным удовольствием, — сдается мне, она тут же переметнулась на сторону победителя.
— Именно, Энди, именно так, и теперь их связывают с Мигелем священные узы брака, хоть и поговаривают, что этой необъезженной лошадке претят разного рода удила. И то, что вы наблюдаете здесь сегодня, является торжественной демонстрацией амнистии в глазах общества, которую получили Мигель и Аманда.