— Или спросить Марту.
— Именно.
Снова ощутив на себе цепкий взгляд черных глаз Оснарда, Пендель решил отвлечь его от темы и одарил ослепительной улыбкой, но не помогло.
— У вас вроде бы обедал даже сам Эрни Дельгадо? — спросил Оснард, чем снова смутил Пенделя, поскольку тот ожидал дальнейших расспросов о японцах.
— Нет, Энди, что вы! Как можно!..
— А что тут такого особенного? Он босс вашей жены.
— Не думаю, чтоб и Луиза это одобрила, нет, вряд ли.
— Но почему нет?
И снова вмешался этот бесенок. Тот самый, что вдруг выпрыгивает невесть откуда, дабы напомнить нам, что ничто не проходит бесследно, что секунда ревности способна отравить всю жизнь. И единственное спасение для всякого доброго человека — это просто постараться затолкнуть его как можно глубже, чтоб не высовывался.
— Эрни из тех, кого я называю человеком сложным, Энди. И всегда оставался таким, даже при нем, «сами знаете при ком», редко когда не притворялся. Лобызался и выделывался перед своими дружками либералами, вы уж извините меня за выражение, но стоило им отвернуться, сразу бежал к нему, «сами знаете к кому». И «да, сэр, нет, сэр, чем могу служить, ваше высочество?».
— А вот об этом первый раз слышу, хотя… чему удивляться? И все равно — здесь для большинства он, видимо, белый человек, этот Эрни?
— Именно тем он и опасен, Энди. Да спросите хоть Мики! Эрни — айсберг. И большая его часть остается под водой, я бы так выразился, недоступна взору.
Оснард разломил рогалик, намазал маслом и начал жевать, ритмично двигая нижней челюстью. Но по черным камушкам-глазам было видно — он хочет большего, нежели просто хлеба с маслом.
— А эта комната наверху, у вас в ателье… «Уголок спортсмена»…
— Вам там понравилось, да, Энди?
— Никогда не думали превратить ее в клуб для клиентов? Ну, такое место, где они могли бы расслабиться. Все лучше, чем продавленный диван и кресло в гостиной на первом этаже по четвергам, я прав?
— Я и сам думал о том же много раз, Энди. И, следует признать, просто потрясен тем, как вам пришла в голову та же идея во время первого посещения. Но я всегда наталкиваюсь на одно и то же непреодолимое препятствие. Куда прикажете тогда девать «Уголок спортсмена»?..
— Где выставить весь этот хлам?
— Да. Именно.
— Ой, не смешите меня!
— Все эти спортивные принадлежности придают заведению особый шик, Энди. И если я их не продам, продаст кто-то другой, а заодно перехватит у меня и всех клиентов.
«А он не делает ни одного лишнего движения, — с тревогой подумал вдруг Пендель. — Был у меня как-то такой сержант полиции, ну прямо копия. Никогда не переплетал пальцев, не скреб в затылке, не ерзал задницей по сиденью. Просто сидит и смотрит на тебя этими своими глазищами».
— Что, снимаете с меня мерку для костюма, да, Энди? — шутливо спросил он.
Но отвечать Оснарду не пришлось, поскольку взгляд Пенделя тут же метнулся в сторону, в дальний угол зала, где за длинным столом шумно рассаживались только что прибывшие новые гости, человек двенадцать мужчин и женщин.
— А вот вам, если так можно выразиться, и вторая половинка уравнения! — воскликнул он, обмениваясь энергичными приветственными жестами с человеком во главе стола. — Надо же, Рафи Доминго собственной персоной! Еще один друг Мики. Как вам это нравится?
— Какое еще уравнение? — спросил Оснард.
Пендель приложил ладонь ко рту чашечкой, чтобы не слышали посторонние:
— Эта дама рядом с ним, Энди.
— Что такого особенного в этой даме?
— Она жена Мики.
Продолжая поглощать еду, Оснард покосился в сторону стола в дальнем углу.
— Та, что с большими сиськами?
— Правильно, Энди. Просто удивительно, на ком только не женятся люди, верно?
— Дайте мне этого Доминго, — произнес Оснард таким тоном, словно просил выдать ноту «до».
Пендель затаил дыхание. Голова у него кружилась, он чувствовал, что страшно устал, но, похоже, никакого перерыва ему никто давать не собирался.
— Летает на собственном самолете, — капризным тоном заметил он.
Эти сведения он вынес из своего ателье.
— Зачем это?
— Владеет целой сетью роскошных отелей, в которых никто не останавливается.
Еще одна сплетня, почерпнутая уже вне города.
— Зачем?
И тут Пенделя, что называется, прорвало:
— Отели принадлежат некоему консорциуму, а штаб-квартира его находится в Мадриде, Энди.