Развязывая фартук, который был на нём всегда во время рисования, даже на стадии наброска (мольберт за время работы покрылся толстым слоем разноцветных красок, и испачкаться об него можно было, даже просто пройдя мимо), художник направился в ту часть своей мастерской, что являлась магазином. Он уже намеревался дойти до городской площади и купить еды, когда заметил на прилавке мешочек и небольшой клочок бумаги под ним. В точно таком мешочке Мориза передала ему аванс за портрет. Приблизившись, он вынул записку и прочёл надпись, выведенную аккуратным почерком: «Небольшая премия на нужды искусства. Мориза». По меркам Эджера, «небольшой» сумму, оставленную ему, назвать можно было с большой натяжкой. К чёрту базар с закисшим под солнцем мясом и одеревеневшим хлебом! Сегодня он, Эджер Буанти, может позволить себе ресторан!
Получасом позже внезапно разбогатевший художник, облачённый в лучший свой костюм, восседал за столиком самого дорогого ресторана в округе. Услужливый официант подливал вина, в тарелке красовались отборные фрукты, а следом принесли специально для него одного зажаренного цыплёнка. В тот вечер Эджер наелся до резей в желудке. Его организм, поддерживаемый последнее время преимущественно хлебом и водой, совершенно отвык от жареной пищи, к тому же в таких количествах. До дома художник шёл, переваливаясь с одной ноги на другую, а потому добрался до постели лишь к середине ночи. Плюхаясь на давно истрепавшийся сальный матрас узкой, неудобной кровати, Эджер, перед тем как отключиться, подумал, что не пристало ему, великому художнику, у которого скоро будет заказывать портреты весь бомонд страны, спать в таких дрянных условиях. Оставшихся денег вполне хватит на добротное спальное место и принадлежности к нему. Художник даже попытался было прикинуть, где лучше совершить покупку, но затуманенный вином мозг отказывался соображать и погрузил хозяина в беспросветный мир грёз.
Грезы рухнули, как только головная боль на перегонки с жуткой жаждой прорезали сознание Эджера. Комната была залита светом полуденного солнца. «Проспал!» — тут же запульсировала в голове леденящая душу мысль. Мориза должна была прийти ровно в одиннадцать, а за окном уже почти миновал полдень. Ринувшись с кровати, Эджер неуклюже запутался ногой в одеяле и рухнул прямо возле мольберта, на котором стоял набросок заказанного ему портрета. Отбрыкиваясь от не желавшей отпускать его ткани, он всё-таки поднялся и едва не завопил в голос, заметив на прилавке новую записку и мигом опознав почерк своей состоятельной заказчицы. «Заходила в 11:00, вы спали. Я не стала вас будить. Приду позировать в 18:00». Идиот! Эджер, скомкав в руке записку, принялся стучать кулаком себе по лбу, выкрикивая ругательства. Как можно было так осрамиться перед заказчицей?! Она видела его, наполовину одетого в костюм и спящего абы как! Стоп, как она вообще попала в мастерскую? «Идиот! — снова выкрикнул художник, бросаясь к двери. — Пьяный болван! Забыл на ночь запереться. Какой стыд! Какой позор!»
Глава 4
Весь оставшийся до прихода Моризы день Эджер приводил в порядок себя и свою мастерскую. Ровно в 18:00 он, намытый и напомаженный, вышел встречать заказчицу, учтиво распахнул перед ней дверь и проводил на место для натуры.
— Я сегодня без украшений, — машинально касаясь пустующих шеи и мочки уха, заговорила женщина, — отдала их на чистку. Это не страшно?
— Нет, — поспешил заверить её Эджер, берясь за острозаточенную грифельную палочку. — Набросок с украшениями я сделал вчера, сегодня буду прорисовывать черты лица и фигуру. Пару дней свободно можно обойтись без украшений.
Сегодня работа шла на порядок бодрее. Похмелье, терзавшее его по пробуждении, окончательно отступило, голова стала свежей, а лёгкий перекус перед началом работы придал сил. Эджер довольно быстро справился с прорисовкой и принялся за краски. Фон, разумеется, он напишет позже, без Моризы, чтобы не тратить её время, а сейчас он смешивал оттенки и искал подходящие для написания потрясающего изумрудного платья. Его тёмно-зелёные глаза поблёскивали от рабочего азарта. Кисть плясала по холсту как заведённые. Спустя без малого час Мориза отправилась слегка размяться, а спустя полтора, посетовав на боль в пояснице от долго сидения, попросила завершить сегодняшний сеанс. Проводив гостью до двери и заверив, что завтра в 11:00 будет ждать её, Эджер вернулся к холсту и довольно оглядел результат. Ему безумно нравилось, какой выходил портрет. Ещё два-три столь же продуктивных сеанса — и всё будет готово!