- Я только это говорил?
Инга кивнула и смущенно опустила голову. Сейчас не время для выяснения отношений.
Джеррик несколько минут молча наблюдал за ней, а потом твердо сказал:
- Я люблю только тебя, Инга. И ты знаешь, что это правда.
Она кивнула, чувствуя, что вот-вот снова расплачется.
- Ты не договорил про Лорица.
Джеррик поморщился:
- Этот мерзавец стал открыто угрожать, что …
- … убьет тебя, если хоть раз увидит нас вместе? – тихо закончила Инга.
Джеррик озадаченно кивнул и внимательно посмотрел на нее. Его ноздри раздулись, а лицо побледнело.
- Он что, и тебе такое говорил?!
Она молча опустила взгляд.
- Проклятье! – взорвался Джеррик. – Я убью его собственными руками! Придушу, как собаку! – и изо всех сил ударил кулаком по столу. Он едва владел собой. Хорошо, что в камере больше не было мебели, потому что Джеррик, скорее всего, разнес бы все вокруг.
- У вас осталось пять мнут, – безразличным тоном сообщил надзиратель.
Это отрезвило Джеррика. Он снова сел напротив Инги и, пристально глядя ей в глаза, сказал:
- А теперь слушай меня очень внимательно. Сейчас мы видимся в последний раз…
У Инги сбилось дыхание.
- Нет! – громко крикнула она.
- Не перебивай! – Джеррик глубоко вздохнул и настойчиво продолжил. – Сейчас мы видимся в последний раз. Ты больше не будешь приходить сюда и искать встречи со мной, потому что я не смогу спокойно умереть, если не буду уверен в твоей безопасности. Олав спрячет тебя от этого негодяя, потому что на моей смерти Лориц не остановится. Ты будешь сидеть в убежище, пока мой брат не найдет способ безопасно отправить тебя домой в Россию. Ты все поняла?
Нет, не все. Только одно – она больше никогда в жизни не увидит его лицо и не услышит его красивый низкий голос. И весь мир тоже никогда это не увидит, потому что самого Джеррика уже не будет… Его тон был бескомпромиссным. Инга знала, что с этим мужчиной спорить бесполезно. Глаза опять наполнились слезами. Девушка медленно встала и подошла к нему. Джеррик аккуратно вытер мокрую капельку с ее щеки, обнял за талию, прижал к себе и в последний раз поцеловал с такой горячностью, что Инга едва не лишилась чувств.
- Я никогда никого в своей жизни не любил так сильно, как тебя, – прошептал он. – Я буду любить тебя и после смерти – всегда, вечно. Помни об этом.
Сказав это, он сильным движением высвободился из ее объятий и ушел. Инга облокотилась на стол и еще минут пять просидела, не шелохнувшись. Она вдруг ясно поняла, что вместе с Джерриком закончится и ее собственная жизнь. Тяжесть судьбы величиной в целую вселенную огромным бременем легла на плечи. Едва передвигая ноги, девушка побрела к выходу.
На улице Ингу ждал Олав. Увидев ее в дверях полицейского участка, он поспешно подошел:
- Пойдем скорее.
Инга позволила ему взять себя за руку и отвести в машину. Собственная судьба стала ей совершенно безразлична. Беспокойно оглядываясь, Олав усадил девушку в салон, занял место водителя и погнал на запад.
Олав вел Мерседес очень быстро, и скоро они выехали из Стеге. За окном с невероятной скоростью проносились деревья, сливаясь в коричневые и зеленые пятна. А может быть, это Инга ничего не могла видеть. Весь мир превратился для нее в пятна, чужие и враждебные. Она больше не ощущала себя его частью, как будто порвалась какая-то важная связующая нить между ней и Вселенной. И теперь Инга не могла сориентироваться в окружающей пустоте.
Машина Олава заехала в незнакомый город и свернула на узкую неприметную улицу.
- Приехали, – сказал он, наконец, остановившись возле маленькой хижины. – Здесь ты будешь жить, пока я не найду способ безопасно вернуть тебя домой.
Но Инге было безразлично все, даже если ее возьмут и прямо сейчас пристрелят на месте. Может быть, так было бы даже легче… Олав схватил ее за плечи и тряхнул.
- Инга, приди же в себя. Мы будем делать все для его спасения. Но ты не думай даже выглядывать из этой хижины. Я буду привозить тебе все необходимое.
- Как же его могут казнить, – шепотом спросила она, – если в вашей стране должен быть мораторий на смертную казнь?
Олав хмуро опустил голову и прошептал в ответ:
- Для таких, как он, делают исключения.
Инга бессильно кивнула. Брат Джеррика сочувственно посмотрел на нее.
- Пошли, покажу дом.
Хижина была очень маленькой и показалась Инге совершенно не уютной, хотя ей сейчас и весь мир казался большой холодной дырой. Стены домика были обиты вагонкой. Пол и потолок тоже деревянные. В крохотной прихожей была раковина и дверь в уборную. В дальнем углу комнаты у единственного окна, завешенного темными шторами, стояла узкая кровать. Рядом с ней деревянный стол. У противоположной стены небольшой шкаф и камин. На полу у кровати маленький коврик.
- Не слишком комфортно, конечно… – сказал Олав. – Но здесь тебя никто не станет искать.
Она кивнула и дрожащим голосом пробормотала:
- Спасибо.
Олав оглянулся.
- Ну, мне нужно ехать, – неуверенно сказал он. – К вечеру привезу еду.
- Олав, – кротко позвала Инга. Он смерил девушку подозрительным взглядом.
- Позволь мне хоть раз еще его увидеть.
Брат Джеррика покачал головой.
- Нет, – бескомпромиссным тоном, который был хорошо знаком Инге, ответил он. – Джеррик дал четкие указания относительно тебя. Я не хочу доставлять лишние беспокойства. Ему и так проблем хватает.
Инга присела и уронила лицо в ладони. Олав растерянно посмотрел на нее.
- Инга, ну, не плачь, – беспомощно попросил он. – Поверь, все образуется.
Но она разрыдалась еще сильнее, в голос. Олав не знал, что и делать.
- А как они приведут в исполнение … п-приговор? – надрывисто спросила Инга.
Олав поднял девушку за плечи и, достав платок, протянул ей. Инга вытерла слезы.
- Я не знаю, – напряженно ответил брат Джеррика. – Но надеюсь, что все обойдется. А ты возьми себя в руки. Не думаю, что Джеррик бы обрадовался, узнав, в каком ты состоянии.
Инга кивнула.
Олав уехал. Оставшись одна, девушка едва добралась до кровати и упала лицом в подушку. Все силы высосала злая тоска и черное отчаяние. Инга знала, что нужно что-то предпринимать, стучать во все двери, умолять правосудие подойти к делу справедливо, но она понятия не имела, как это осуществить, поскольку даже не представляла, где находится.
13
Дело Джеррика расследовалось невероятно быстро. Казалось, что полстраны жаждали его смерти. Инга сходила с ума в своей хижине, но не могла даже выйти на улицу. Один раз она попробовала сбежать и с ужасом обнаружила охрану у дверей и окон. Олав предпринял все меры предосторожности и учел, что Инга попытается освободиться. Он регулярно привозил продукты, пересказывал новости, но когда девушка спрашивала о Джеррике, парень сразу замолкал и опускал голову. Инга понимала, что ситуация становится все хуже и хуже.
С каждым днем Инга переносила свое заточение все труднее. Бессонница совершенно измучила ее. Два месяца, проведенные в хижине, казались двадцатью годами. На улице заметно похолодало, и девушка стала разжигать в хижине камин. Однажды вечером, ложась спать, она в очередной раз взмолилась, чтобы Джеррик ответил ей хотя бы во сне.
Инга стояла посреди густого тумана и беспокойно оглядывалась. Она не знала, в каком направлении идти дальше – все терялось в холодной белой дымке. Инга сделала шаг вперед, но тут же остановилась и взволнованно оглянулась. Тяжелые волны отчаяния плескались в ее душе. Девушка села и закрыла голову руками, прячась от ядовитого тумана. Когда она начала задыхаться, извергая из груди зловещие красные капли, кто-то сильный и проворный взял ее за руку, поднял и уверенно повел вперед. Лица его не было видно. Инга попыталась спросить его имя, но неизвестный спаситель ничего не ответил и даже не обернулся. Он просто шагал вперед и, наконец, вывел ее из сырого белого облака на большую, укрытую сухой увядшей травой поляну. Инга рассмотрела своего спасителя. Он был одет в тяжелые рыцарские доспехи, а обут в странные мягкие кожаные туфли. На спине висел длинный меч с сияющей на скупом осеннем солнце рукоятью. В другой руке рыцарь держал копье. Сердце Инги застучало с перебоями. Мужчина повернулся и ласково посмотрел на нее. Джеррик!