Ева покачала головой.
– Надин, я хочу попросить тебя о молчании. Отошли бригаду, отдай мне полученное и приезжай в управление. Мне нужно кое-что закончить, но я вернусь как только смогу. Никому не говори о том, что получила сегодня утром. Обещаю ответить на твой вопрос сразу же, как только узнаю правду.
– Договорились. – Надин махнула рукой своей бригаде. – Даллас, я сделаю все, чтобы помочь тебе остановить убийцу. Но это не значит, что я не потребую у тебя эксклюзивного интервью по горячим следам.
– Всему свое время. – У Евы начинала болеть голова. – Давай заканчивать, – сказала она, посмотрев на наручные часы. – Мне пора работать.
В семь двадцать утра Ева сидела в гостиной элегантного городского дома Сулу рядом с двумя людьми, потрясенными известием о гибели своего единственного ребенка.
– Должно быть, это ошибка. – Высокая и стройная Лили Сулу, фигуру которой, похоже, унаследовал ее сын, сидела, вцепившись в руку мужа. – Кенби не пришел домой, но это какая-то ошибка. Понимаете, ему всего девятнадцать. Он очень умный и очень сильный. Должно быть, это ошибка.
– Мне искренне жаль, миссис Сулу. Это не ошибка. Личность вашего сына установлена точно.
– Но ему только девятнадцать!
– Лили… – Глаза Чанга Сулу были такими же темными, как и у сына. Из этих темных глаз катились слезы. – Как это могло случиться с нашим сыном? Кому это понадобилось? Он никому не причинил зла.
– Пока у меня нет ответа, но я его найду. С вашей помощью. Когда вы в последний раз видели Кенби?
– Вчера утром. Мы завтракали. – Чанг повернул голову и посмотрел на жену так, что сердце у Евы было готово разорваться. – Мы завтракали, и ты ему сказала: «Кенби, допей сок. Он очень полезный».
Лицо Лили сморщилось. Ее тело била дрожь, слезы текли ручьем; она негромко то ли всхлипывала, то ли стонала.
– Может быть, нужно позвонить кому-нибудь? – спросила Ева.
– Нет. Нет. – Чанг обнял жену и стал покачивать ее, не сводя глаз с лица Евы. – Мы вместе завтракали, – повторил он. – А потом Кенби пошел на занятия. Утренние занятия. Он балетный танцовщик, как и его мать. Кенби ушел без нескольких минут семь. Я отправился на работу примерно через час. Я служу инженером в фирме «Тектрон». Лили сейчас работает хореографом и ставит спектакль. Она ушла из дома одновременно со мной.
– Куда Кенби собирался отправиться после утренних занятий?
– На другие занятия. Он проходил в Джульярде полный курс. Должен был пробыть там до пяти, потом где-то пообедать и отправиться на работу. Он работает капельдинером в Метрополитен-опере три вечера в неделю. Мы ждали его к полуночи. Может быть, к половине первого. И не беспокоились. Он очень ответственный. Мы легли спать. Но ночью Лили проснулась и увидела, что непотушенный свет все еще горит. Она проверила, увидела, что Кенби не пришел домой, и разбудила меня. Сначала мы позвонили его друзьям, а потом в полицию.
– Мне понадобятся имена и адреса его друзей, преподавателей и людей, с которыми он работал.
– Да. Я их назову.
– Ему никто не угрожал? Сын не говорил вам, что у него неприятности?
– Нет. Он был веселым и довольным.
– Мистер Сулу, в этом году Кенби фотографировал профессионал?
– Вам нужна фотография? – Сулу продолжал гладить жену по голове. – Вы сказали, что уже определили его личность.
– Нет, фотография мне не нужна. Но если бы я знала, что его фотографировали, это могло бы помочь следствию.
– Его фотографировали во время занятий. – Лили подняла измученное лицо и посмотрела на Еву. – Несколько месяцев назад. Фотографировали весь их балетный класс. Кроме того, его фотографировали весной, во время проб. Они ставили «Жар-птицу».
– Вы знаете, кто его фотографировал?
– Нет, но у меня есть несколько копий.
– Нельзя ли их получить? Я позабочусь, чтобы их непременно вернули.
– Конечно, если это вам поможет… Лейтенант, нам нужно увидеть сына.
– Понимаю. Я распоряжусь.
Ева вышла из дома и сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от горечи во рту. Потом перевернула фотографию гибкого, красивого Кенби, снятого вместе с соучениками, и постучала пальцем по штампу «Портография».
– Буди Хастингса, – сказала она Пибоди.
Рорк не спал; впрочем, сон никогда не был для него предметом первой необходимости. Он не разделял отвращения жены к лекарствам, но не нуждался в таблетках, которые могли бы подстегнуть его энергию. Для этого было достаточно кофеина и нервов.
Сиобан Броди действительно была его матерью. Теперь он в этом не сомневался. Патрик Рорк умел манипулировать данными, но с сыном тягаться не мог.