8 июля 1497 г. флотилия Васко да Гамы вышла из устья реки Тежу и взяла курс на Африку.
Хронист Ж. Барруш так описывал это историческое событие: «Когда флот отплыл, распустив паруса, моряки, по своему обыкновению, ознаменовали это радостное начало пути криками “Счастливого путешествия!”, а у всех, видевших их, потекли слезы от благочестивого умиления, и они доверились Богу и стали высказывать мнения сообразно тому, что каждый думал об этом отплытии»{10}.
Плавание в открытом океане продолжалось три месяца. В течение этого времени не прекращались бури и туманы. Три месяца мореплаватели не видели земли. Не надо иметь особенно богатого воображения, чтобы представить себе, какие тяжелые физические и психические испытания пришлось пережить за это время отважным мореплавателям. Хронист Каштаньеда свидетельствует, что во время долгого и опасного плавания в совершенно незнакомых морях кораблям пришлось бороться с многочисленными бурями, ливнями и туманами, когда «все рисковали жизнью, много раз заглядывая в глаза смерти»{11}. Не только ветры и бури внезапно обрушились на флот Васко да Гамы. Командующий столкнулся также с угрозой матросского бунта. Моряки взбунтовались и категорически потребовали возвращения в Португалию. Хотя в составе экспедиции было много моряков, плававших под командованием Б. Диаша, команда отчаялась увидеть землю. Пошли разговоры о том, что единственный путь к спасению — возвращение на родину.
Васко да Гама, располагавший значительной географической информацией и проинструктированный знаменитым астрологом Абрамом Закуту, пытался убедить моряков, что они непременно должны встретить землю. Среди команды царило всеобщее уныние. Все громче звучало требование вернуться в Португалию. Тогда Васко да Гама пригрозил круто расправиться с теми, кто предлагал бросить наполовину выполненное предприятие, когда они были уже близки к знаменитому мысу Доброй Надежды. Командующий не спал ни одной минуты. А бури становились все страшнее и страшнее, туманы все гуще, а дни почти такими же темными, как ночь.
Наконец, 8 ноября мореплаватели достигли бухты Святой Елены (на юго-западном побережье Африки), а 22 ноября флотилия, обогнув мыс Доброй Надежды, покинула воды Атлантики и вышла в Индийский океан.
Султан Малинди снабдил Васко да Гаму опытным лоцманом Малемо Кана, который взялся провести флот в Индию. Российский исследователь Т.А. Шумовский высказал гипотезу, согласно которой Малемо Кана — это другое имя известного арабского навигатора Ахмада ибн-Маджида, автора лоций (путеводителей) по Индийскому океану, три из которых были обнаружены и опубликованы Т.А. Шумовским{12}.
Наконец-то сбылась мечта Васко да Гамы! Он возблагодарил Бога за то, что после стольких страданий и трудностей он наконец нашел лоцмана, которому мог полностью довериться. А Малемо Кана убедил его в своей компетентности, показав гидрографическую карту Индии, на которую были нанесены меридианы и параллели. Кроме того, он показал ему навигационные инструменты. Убедившись в обширных знаниях и опыте лоцмана, Васко да Гама преисполнился надежды, что ему удастся пересечь Индийский океан и достичь Малабарского побережья. Его надежды полностью оправдались.
20 мая 1498 г. Васко да Гама с помощью лоцмана ибн-Маджида благополучно достиг города Каликут на Малабарском побережье Индии.
Весть о прибытии странных чужестранцев вызвала в городе настоящую панику. Индийцы сгорали от нетерпения узнать, кем были и откуда прибыли они. В их поведении все было странным, необычным и подозрительным. Внешний вид кораблей, их паруса, оснастка и судовождение были не похожими на те, к которым там привыкли. К Васко да Гаме привели араба Монсайде — уроженца Туниса, знавшего испанский язык. И первые слова, которые командующий услышал в Индии, были малообнадеживающими: «Какой дьявол принес вас сюда?» На этот вопрос Монсайде получил такой ответ: «Мы ищем христиан и специи».
Великий португальский поэт Л. Камоэнш (XVI в.) так описывал прибытие туда португальцев: «Лоцман из Малинди вне себя от восторга воскликнул: “Если мое искусство не обманывает меня, перед нами государство Каликута! Вот Индия, которую вы ищете, и честолюбие ваше будет удовлетворено, если единственное ваше желание — попасть туда!”»{13}
Лоции ибн-Маджида любопытны не только тем, что содержат живые свидетельства об исторической трагедии, постигшей на рубеже XV и XVI вв. народы Востока, но и тем, что повествуют о душевной трагедии, пережитой самим ибн-Маджидом, которому довелось стать косвенным виновником этих трагических событий. Отправившись с португальцами в Индию «для того, чтобы иметь удовольствие беседовать с ними», ибн-Маджид вскоре испытал разочарование в своих спутниках и вкусил всю горечь вины за содеянное, когда он с удивлением увидел, что привезенные им в Индию «приятные собеседники», словно стая голодных шакалов, стали рвать на куски тело своей беззащитной жертвы. Удивление в нем быстро сменилось возмущением и гневом. Вскипая от негодования, ибн-Маджид написал следующие замечательные слова, которые и теперь, через 500 лет, звучат как дошедшее до нас из глубины веков предупреждение потомкам и суровое осуждение колонизаторов: «Они… прибыли в Каликут. Там они покупали и продавали, властвовали и притесняли, опираясь на подкупленных туземных князьков-самири. Приплыла с ними и ненависть к исламу! Люди предались страху и озабоченности. Оторвалась земля Самири (Индия) от Мекканской, и закрылся Гвардафуй для проезжающих… Они (португальцы) приплыли в Индию, приобрели жилища, поселились и стали заводить знакомства, опираясь на самири… О, если бы я знал, что от них будет! Люди поражались их поведению»{14}.