Спенсер одной рукой проверил их расположение, одновременно поддерживая нужное направление полета.
— Все в порядке. Скажи, что я начинаю сбавлять скорость.
— Оʼкей, Ванкувер. Мы делаем все, как вы говорите.
Когда скорость достигла 160, Джордж занялся триммерами и вскоре дал знак Джанет, что все в порядке.
— Говорит 714-й. На указателе 160 узлов.
Трелливен сделал паузу, стаскивая с себя пиджак, и затем заговорил:
— Хорошо, Джордж. Попробуйте теперь направить самолет немного вверх, затем вниз. Действуйте штурвалом как можно осторожнее, как будто он из хрупкого стекла, и следите за скоростью. Помните, что она должна быть около 160 узлов.
Он отложил микрофон.
— Где диспетчер обзорного радиолокатора?
— Здесь.
— На каком расстоянии этот самолет войдет в вашу зону? — спросил Трелливен.
— Примерно в 60 милях, капитан.
— Тогда это нам еще не подходит, — сказал Трелливен отчасти себе, отчасти Бёрдеку. — Приходится только надеяться на то, что он продолжает двигаться в западном направлении. Однако в следующий радиосеанс надо будет проверить. Если он сохранил в общем-то прежнее направление, то мы сможем легко его скорректировать, как только он попадет в зону действия радиолокатора. А данные ВВС нам очень при этом пригодятся.
— А нельзя ли направить его на привод?
— Сейчас у него и без этого забот предостаточно. Если я попытаюсь навести его на привод, то у него будет неразбериха с радио, надо будет менять частоту и всякое другое. Лучше сейчас попытаться изменить направление полета на несколько миль и посмотреть, как у него это получится.
— Да, это имеет больше смысла, — согласился Бёрдек.
— Так мы и сделаем, — сказал Трелливен. — Я буду сам с ним разговаривать. Он уже привык ко мне.
— Хорошо, сэр, — откликнулся диспетчер обзорного радиолокатора.
— Как только он появится на вашем экране, вы начнете поставлять мне информацию, и в дальнейшем я буду полагаться на нее.
— Можете ли вы, — обратился затем Трелливен к связисту, — установить телефон между нами и радиолокаторной?
— Мы займемся этим, — ответил тот.
— А как насчет захода на посадку? — спросил диспетчер обзорного радиолокатора. — Будем пробовать тем же способом, — сказал Трелливен. — Как только он будет в вашей зоне и пойдет уже прямым курсом на аэродром, мы перейдем в башню. Там вы обо всем нам доложите, и мы решим, на какую полосу его сажать, и продумаем его заход на посадку.
— Да, сэр, хорошо.
Трелливен взял микрофон, но приостановился, так как его глаза встретили взгляд руководителя полетов, только что положившего телефонную трубку на рычаг.
— Внизу доктор Дэвидсон, — сказал он Трелливену.
— Что он хочет сообщить?
— На основании тех сведений, которыми мы располагаем, он пришел к тому же диагнозу, что и врач на самолете. Сначала, правда, он подумал, что, может быть, это вспышка ботулизма.
— А это что еще за чертовщина?
— Очевидно, какое-то очень серьезное пищевое отравление. Можно ли будет связаться сейчас с тем доктором на самолете?
— Нет. Сейчас важнее заниматься пилотированием. Они пусть сами скажут, нужна ли им сейчас медицинская консультация. Я же не хотел бы рассеивать внимание Спенсера и отвлекать его от работы. Пусть Дэвидсон сидит здесь, и мы к нему обратимся, когда понадобится.
Трелливен заговорил в микрофон:
— Алло, Джордж Спенсер. Не забывайте, что ответная реакция самолета запаздывает. Не торопитесь и не дергайте штурвал. Вы поняли меня?
Наступила пауза. Затем:
— Да, он понимает, конец.
Спенсеру показалось, что Трелливен прочел его мысли. Ведь как раз за несколько минут до этого он двинул штурвал и, не почувствовав никакой реакции самолета, попытался снова отклонить штурвал от себя. И тут самолет, совсем незаметно снижавшийся, внезапно начал стремительно падать. Джанет закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Стрелка указателя скорости ползла по кругу… 180… 190… 200…. 220… Стараясь вернуть самолет в прежнее положение, Спенсер изо всех сил потянул штурвал на себя. Стрелка на указателе вертикальной скорости снижения дрожала где-то у края шкалы. Маленький силуэт самолета на авиагоризонте накренил левое крыло и угрожающе замер в этом положении. Стрелки высотомера стали стремительно откручиваться назад.
— Давай, железяка, давай! — закричал Спенсер, когда, наконец, самолет прореагировал на его усилия. Его глаза неотрывно следили, как все три стрелки высотомера, казалось, из последних сил начали взбираться снова вверх, регистрируя постепенное увеличение высоты.