Засунув руки в карманы своего драпового пальто, я стал тихонечко посвистывать, раскачиваясь с носков на пятки, осматривая со вниманием ажурный потолок фойе.
Немцы о чем-то переговаривались между собой, то и дело поглядывая в мою сторону.
Наконец один из них, в теплых полосатых гетрах, вязаной шапочке с помпончиком и легкой спортивной куртке, подошел ко мне и что-то спросил, показывая на мои лаковые туфли.
Я, зная немецкий в пределах «битте шён» и «данке шён», что-то ему прожестикулировал и добавил на англо-французской смеси, что купил эти туфли лет десять назад в Ереване на тамошнем рынке.
Немец опять о чем-то заговорил и говорил долго.
Я улыбался в ответ, а когда мне все это надоело, ответил:
– О\'кей. – И добавил после краткого раздумья: – Ноу проблем.
Немец пожал плечами и отошел.
Через минуту, когда я уже стал подумывать, не стоит ли вернуться в номер ради продолжения того, к чему я вдруг устремился утром, в фойе влетел какой-то хромой старикан с рюкзачком за плечами и, весело оглядев всю нашу компанию, взмахом руки позвал за собой.
Мы дружно сели в автобус и под непонятную для меня речь хромого экскурсовода помчались из города.
Все предупредительно обращались ко мне на разных языках мира, я же в ответ натянуто улыбался и только кивал, выдавливая из себя какие-то междометия, как мне казалось, иностранного звучания.Выехали за город.
День стоял замечательный, с ярким солнцем и легким осенним морозцем.
«Замок, очевидно, где-то в пригороде, – подумал я. – Очень старинный, наверное, раз рыцарский».
Наконец автобус остановился, заложив дугу на какой-то пустынной стоянке.
Вокруг был лес, уходящий куда-то на холмы.
Немецкие туристы вышли и как-то сразу вписались своей одеждой в этот пейзаж, а вот мне стало чуть неловко в галстуке и без шляпы.
Но моя группа, очевидно, устав от общения со мной, тактично перестала замечать мое вопиющее отличие от них.
Экскурсовод, прихрамывая и одновременно резво так припрыгивая, взмахнул рукой, как бы увлекая нас в атаку, и помчался в лес по едва тореной дорожке.
Группа, радостно загоготав, затрусила за ними.
И не успел я опомниться, как остался на пустынной стоянке совсем один: автобус развернулся и уехал, группа, радуясь чему-то; ускакала в лес.
Я оглянулся вокруг и невольно поежился – никого.
Только на ближайшем дереве, черном и заплесневелом снизу, сидела ворона и не мигая смотрела в мою сторону.
Я бросил в нее камнем, она каркнула и улетела.
Я вздрогнул и тут же принял решение, единственно правильное в такой ситуации: помчался вслед группе, благо, голоса еще были слышны.
Можно было, конечно, побежать и за автобусом, но его уже и слышно не было: очевидно, мотор работал бесшумно.Минут через десять я догнал-таки группу.
Все приветствовали меня восхищенными воплями, кто-то даже похлопал по спине, но экскурсовод не остановился даже на минуту.
Этот хромой старикашка с рюкзачком за спиной мчался по лесу так, будто ему где-то там, в чаще, обещали приделать здоровую конечность. При этом он все время говорил и говорил, то и дело останавливаясь на секунду-другую у какого-нибудь дерева или наклоняясь к какой-то блеклой травинке.
Когда же вся группа в очередной раз восхищенно уставилась на какую-то облезлую елку, я использовал эту мимолетную передышку, чтобы отереть пот со лба и немного отдышаться.
А надобность такая была – они носились по лесу, как сумасшедшие, словно у них была одна-единственная цель: загнать меня в доску, петляя между деревьев и колючих кустарников. Причем и тропинки, и дорожки на протяжении всего маршрута упорно тянулись куда-то вверх.
Минут через двадцать я со взопревшей шеей, со сбитыми набок лаковыми туфлями и при спущенном галстуке стал ловить за куртки моих сотоварищей по обследованию лесных чащоб и, рисуя в воздухе руками контуры замка, стал спрашивать, как мог, где, мол, когда, мол, он откроется нашим взорам.
Меня, как ни странно, понимали и, весело перебирая ногами в гетрах и бутсах, показывали еще вверх и дальше, под полог мрачного леса.Солнце было уже не таким ярким, и день как-то поблек.
Наконец мы подошли к почти отвесному подъему, на котором каким-то невероятным образом лепились деревья и редкие кустарники.
Мои попутчики притихли.
Но неунывающий экскурсовод, крикнув что-то ободряющее, попер вверх.
Выстроившись гуськом, враз посерьезневшие экскурсанты потопали за ним.
А я, уже привыкший лазить по чащобе, оптимистически окинул взглядом этот подъем и резво взял старт.
Да так, что, обогнав всех, поравнялся с экскурсоводом.
Он, приветствуя мой энтузиазм, взмахнул рукой, поднял большой палец и пропустил меня вперед.