Девий-бог(подымая голову). Да.
Цари. Тогда спускайтесь к волнам, на которых качаются челны со всем нужным для вас.
(Девий-бог и латницы спускаются.)
(Цари остаются и смотрят на них.)
Памятник
Далеко на острове, где русской державе
Вновь угрожал урок или ущерб,
Стал появляться призрак межавый,
Стаи пугая робких нерп.
Они устремлялись с плачем прочь,
Белое пятно имея наездником.
Меж тем как сверху слепо ночь
Им освещала путь отзвездником.
Синеокая дочь молокан,
Зорко красные губки,
«Ишь, какой великан»!
Молвив, пошла, поплыла в душегубке.
Вон ладья и другая:
Японцы и Русь.
Знаменье битвы: грозя и ругая,
Они подымают боя брус.
Тогда легли друг к другу лодки,
Пушки блестели как лучины.
Им не был страшен голод глотки
Бездной развернутой пучины.
Рев волн был дальше, глуше
Ревели, летели над морем олуши,
Грузно освещая темь и белые,
Как бы вопрошая: вы здесь, что делая?
Тюлени взглядывали глазами мужа,
Отца многочисленного семейства.
И голос волн был уже, туже
Точно застывали в священнодействии
Зеленое море как нива ракит
Когда закат и сиз и сив.
Из моря плюется к небу кит
Без смысла темен и красив.
Тогда суровые и гордые глаза
Узнали близко призрак смерти,
Когда увидали победы что лоза
В руках японцев и ею вертят.
С коротким упорным смешком
«Возвратись, к черноземному берегу чали
Хочешь-ли море перейти пешком?»
Японцы русскому кричали.
И воины, казалось, шли ко дну.
Смерть принесла с собой духи «смородина».
Но они помнили ее одну.
Далекую русскую родину!
По прежнему ветров пищали,
В прах обращая громадные глыбы.
Киты отдаленно пищали
И пролетали летучие рыбы.
Они походили на старушек,
Завязанных глухим платком
У которых новый выстрел из пушек,
Заставит плакать по ком?
Но в этот миг сорвался, как ядро,
Стоявший ка брегу пустынном всадник.
И вот худое как ведро
Пошел ко дну морей посадник.
И русским выпал чести жребий
На дно морское шли японцы.
«Иди, иди» звал голос рыбий.
Склонялось низко к морю солнце.
Последний выстрел смерти взором
На небе сумрачном блеснул
И кто на волнах был сором
Пошел ко дну, уснул
И воины, умирая, трепетали.
Они покорно принимали жизни беды (заложники)
Но они знали, что они тали
Грядущей русского победы.
И всадник, кверху взмыл, исчез
Его прочерчен путь к закату
Когда текло, струясь, с небес
На море вечернее злато
Меж тем на
Перед изваяньем — создатель
Когда на отдых шел росам, иней
Молниепутной окруженный цкой,
. . . . . . . . . . . . . . .
По прежнему блистал как зеркало валун
В себе отразив и страхование от кражи
И взоры неги серебряные лун.
Но памятник был пуст
На нем в тот миг стоял никто.
И голос вещий вылетел из уст:
Здесь дело с нечистью свито!
Когда из облаков вдруг тяжко пал,
Копытами ударив звонко в камень,
Тот кто в могиле синей закопал
Того, грозившего руками.
И ропот объял негодующе народ
И памятник вели в участок
Но он не раскрыл свой гордый рот
И в лике скачущего застыл
И оттираясь жирно, в сале
Ему в участке предписали
На площадь оную вернуться
И пребывать на ней и впредь без гривы, дела, куцо.
От конного отобрали медежа расписку,
Отмеченную такой-то частью,
И конь по прежнему склоняет низко
Главу, зияющую пастью.
По прежнему вздымает медь
Памятник зеркальный и блестящий
Ружье не перестает в руках иметь
. . . . . . . . . . . . . . .
Толпа беседует игриво
Взором слабеющим взирает часовой на них
И кто, нибудь подсмеиваясь над гривой,
Советует позвать портних.
И пленному на площади вновь тесно и узко.
Толпа шевелится как зверя мех,
Беседуют по французски
Раздается острый смех.
И и Э (Повесть каменного века)
1
«Где И?
В лесу дремучем
Мы тщетно мучим
Свои голоса.
Мы кличем И,
Но нет ея,
В слезах семья.
Уж полоса
Будит зари
Все жития,
Сны бытия».
2
Сучок
Сломился
Под резвой векшей.
Жучок
Изумился,
На волны легши.
Волн дети смеются,
В весельи хохочут,
Трясут головой,
Мелькают их плечики,
А в воздухе вьются,
Щекочут, стрекочут
И с песней живою
Несутся кузнечики.
3
«О, бог реки,
О, дед волны!
К тебе старики
Мольбой полны.
Пусть вернется муж с лососем
Полновесным, черноперым.
Седой дедушка, мы просим,
Опираясь шестопером,
Сделай так, чтоб, бег дробя,
Пали с стрелами олени.
Заклинаем мы тебя,
Упадая на колени».
4
Жрецов песнопений
Угас уже зой.
Растаял дым,
А И ушла, блестя слезой.
К холмам седым
Вел нежный след ее ступеней.
То, может, блестела звезда
Иль сверкала росой паутина?
Нет, то речного гнезда
Шла сиротина.