Ванька мобилу из кармана хвать, звонит подруге моментально — а никто-то ему и не думает отвечать. А затем и вовсе телефон её вырубился на фиг. «Беда! — ёкнуло сердце у парня, — Похитили, гады, Ладу! Не иначе как Ванька Курняй эту подлость организовал!..»
Что тут делать да как быть? В милицию, может, заявить? Да только пока неповоротливые эти менты заяву от мамы примут, то там да сё — время же потеряем и Ладу, может быть, не спасём. «Нет, — решил Ваня, — действовать нужно самостоятельно, ибо тут каждая минута дорога!»
И торкнула ему тут в голову одна дельная мысля насчёт возможной дислокации Курняевской банды. Прознал Ваня как-то случайно, что они на бывшем, советском ещё, заводе частенько собираются. Завод же тот находился на окраине города и был заброшен уже давно.
«Надо ехать, пока не поздно!» — подумал решительно Иван. Хватает он такси первое попавшееся, и мчится на нём к заводским тем развалинам.
Вышел из машины он чуть поодаль, чтобы внимание лишнее к себе не привлекать, и через бетонный забор на территорию пробрался. Огляделся затем окрест и видит — над одним из зданий приземистых курится вроде как дым. Как словно бы там печку затопили, или открытый огонь развели.
Подобно деду его славному, разведчику былому полковому, перемещался осторожный Иван от дома к дому. И делал, оказывается, он это не напрасно, поскольку у того здания, откуда дым поднимался, вроде как часовой на стрёме-то стоял. Ваня и впотьмах его харю узнал: это был член Курняевой банды. Крупный и наглый видом парнище стоял, спиной к столбу прислонившись, и спокойно себе курил.
Похожий на невидимую тень, проследовал наш пластун к намеченной цели. Выскочил он стремительно из темноты, малого этого, точно барс молниеносный, на асфальт выщербленный бросил, и тут же его воротом куртки удушил. Оттащил он поверженного врага чуток подалее, прислушался к ритму его дыхания — ничё, думает, дышит! — и в здание крадучись заспешил. Затем поднялся по лестнице немного этак вперёд и вот — открылся перед ним цех бывший какой-то.
Смотрит Ваня — на полу бетонном кострище горит огромный, освещая всё вокруг пламенными языками. А на старом разложенном диване лежит — вот же радость! — живая и невредимая пока Лада.
Она была лишь по рукам и ногам связана, а её рот скотчевой лентой был плотно обвязан.
Тут же стоял и сам Курняй, и ещё человек пять из его волчьей стаи. Курняй как раз пасть свою раззявил и Ладе грубо сказал:
— Ну чё, Ладка, делишки твои, как видишь, неладные! Упреждал ведь я тебя, чтобы не путалась ты с этим ботаником? — Упреждал, а как же. Послушалась ты совета моего товарищеского? — Хрена-с два! Теперь, милаха, придётся за непослушание своё отвечать.
И он злорадно расхохотался, за бока руками держась. И его приятели-отморозки тоже заржали как лошади. А Лада в путах своих задёргалась несогласно и гневно на них замычала.
Ну а у нашего Вани от этого зрелища вызывающего кулаки непроизвольно сжались.
— Сейчас мы с тобою чуток позабавимся, — продолжал Курняй развязно, — Сначала я, а затем и кодла моя. А потом я даже не знаю, как нам лучше с тобою поступить. Отпускать тебя вроде как нельзя — в ментовку сразу ведь помчишься, не правда ли?
Лада тут опять бессильно завозмущалась, а у сидящего наверху Ивана холодная в сердце вспыхнула ярость. «Дальше это измывание терпеть невозможно, — порешил он твёрдо, впиваясь взором огненным в Курняеву морду, — что ж я тут — зритель что ли какой в театре?!»
И принялся он пламенные вихри в руках своих раскочегаривать. Всё изображение в очах мстителя будто поплыло, и огромную незримую силищу в ручищах своих он ощутил. А эти насильники, наоборот, несмотря на всю их внешнюю грозность, показалися ему вдруг какими-то недоносками.
Поглядел тут Иван на прихвостня одного Курняевского особым взглядом, и тот нежданно-негаданно к главарю своему подскакивает да — бац ему вдруг по мордасам!
Молча эдак, ни слова даже не говоря.
Не ожидал подляны такой Курняй, и на задницу грузно он брякнулся.
— Ты это чё, идиот?! — бандиту он орёт, — Совсем что ли спятил, а?!
А тот уже другому громиле по харе-то — бамм!
И понеслась!..
Драчка промеж подлецами разгорелася просто классная! Парниши они все были дюжие, единоборствам неплохо обученные, так что колошматили они друг дружку мастерски. Курняй, конечно, как самый крутой из них мачо, пуще других вовсю-то махался. И где-то минуток этак через пару лишь он один на ногах стоять остался, а все прочие валялися там вповалку. Половина из них находилась в тяжёлом нокдауне, а вторая половина — в глубоком была нокауте.