А как пришёл, то поскрёб он себе затылок возле комля вывороченного, плечами пожал в недоумении, и принялся вокруг всего дерева ходить, волшебный куплет притом декламируя. Да только фигу! Ничего-то у него не получилося: вход в несусветье медным тазом, оказывается, накрылся.
Обозлённый аж до предела, поплёлся отпрыск Веранин обратно к своему велику. Подходит, и только было хотел за руль он взяться, как вдруг слышит — колокольчики никак в колодце звякнули?! Наклонил тогда Эдгар над водою свою харю — и опа же на! Аж назад он вначале отпрянул.
Отражение-то его водное корчило ему дикие рожи! И за ухи оно себя оттягивало, и язык наружу казало, и по-всякому вылупливало глаза. Да ещё и дублировало этот клоунаж звуками разными издевательскими.
А потом перестало изображение кривляться, головою покачало и сказало так:
— Дурак ты, Эдгашка, как есть дурак! Говори ещё спасибо, что осина эта чёртова упала, а то бы точно тогда ты пропал!
Мальца от этого дива как парализовало: стоит он ни жив прямо, ни мёртв и в отражение говорящее пялится.
Ну а Солнечный Посланец нахмурил тут ряху, в воде отражавшуюся, да как вдруг на пацана рявкнет:
— А ну-ка марш отсюда, негодяй Эдгашка! Иди вон получше учись, да настоящим человеком стать попытайся!
Тут уж у нашего остолопа парализация временная закончилась, и приключилась с недорослем офонаревшим медвежья внезапно болезнь. Почуял он внутрях своих тяжесть нежданную и моментально в штаны-то наклал. Да ещё и на задницу в ужасе шмякнулся.
А из сруба этого непонятного хохот гомерический раздался. Это над вредным поганцем Посланец Солнца смеялся.
Не помня ажно себя, Эдгашка на ножки живёхонько подхватился, на велик свой скоренько взгромоздился, и полетел, что было мочи в ногах, к маменьке своей Веранке. И все прохожие на тротуаре от него шарахались, потому что смердюче зело он пованивал.
А как заявился испуганный Эдгашка к своей мамашке, то всё ей, запинаясь и сбиваясь, рассказал. Потом он помылся кое-как, и в тот же день из дома Сан Саныча они убрались.
А Ваня с папой стали жить там да поживать и истого добра наживать.
Тут и сказка вышла вся и больше сказывать нельзя.