Все трое переглянулись. И хотя разглядеть лица в маленькое окошко было нелегко, тем не менее, я уловил их взгляды.
Подкурив сигарету, мой собеседник продолжил. Остальные по-прежнему молчали.
– Народ разъезжается кто куда, особенно молодёжь. Это нам, старикам, деваться некуда, вот и сидим в этом чё…
Он вдруг запнулся, а женщина укоризненно посмотрела на него.
– Серёж, – сказала она, и я разглядел в ней не злую толстую тётку, а запуганную женщину, от чего мне даже стало стыдно за первое мнение о ней, не особо лестное, надо сказать.
Тот, что звался Серёжей, выпустил струю дыма и, уже более тщательно подбирая слова, продолжил:
– В общем, бегут все отсюда, и правильно делают. Я и тебе советую уехать, причём чем раньше, тем лучше. Для тебя.
Блогеру внутри меня такой оборот речи понравился, прям, знаете ли, цитаты для фильмов ужасов. Я приободрился, хотел выудить у них ещё чего-нибудь, но тут женщина закрыла передо мной окошко и показательно отвернулась, дав понять, что разговор окончен.
Я сел в машину и только теперь понял, насколько сильно замёрз, да ещё и промок в придачу. Дождь сбавил обороты, но раскаты грома и молнии по-прежнему сотрясали небо.
Закурив, я попробовал выйти в прямой эфир и поведать, где нахожусь и на каком этапе. Однако мобильный интернет не работал, да и сама сотовая связь, судя по одной маленькой палочке в углу экрана, едва ловила.
Сами понимаете, что для блогера со стажем это печальный знак.
Деваться некуда, на улице стемнело, уличные фонари почти отсутствовали, а никакой мало-мальски полезной информации я так и не получил. Нужно было срочно что-то предпринимать. Записав видео и сохранив его, я поехал в том направлении, куда указали местные.
Через пару километров и правда наткнулся на бар, который по меркам глухомани смотрелся очень даже ничего. Припарковав машину несколько в стороне от входа, я повнимательнее рассмотрел здание: обычная кирпичная постройка с деревянным крыльцом, удивившая меня разве что наличием второго этажа. Около входа выдавал нечто вроде света тусклый фонарь, служивший больше ориентиром для входа, нежели по прямому назначению.
Других машин я поблизости не заметил, так же как и людей. Решив, что пора действовать, я заглушил двигатель, осмотрелся и вышел из автомобиля. Воздух пах грозой. Если бы не уныло-мрачная местность, то могло быть даже приятно. Но вот только приятно совсем не было. Наоборот, я почувствовал что-то угнетающее во всём, что меня окружало. Даже тот тусклый фонарь у входа давил на меня.
Ещё раз поразившись глупостям, которые приходили в голову, я наконец двинулся с места и, пытаясь не наступить в лужи, добрался до крыльца и подошёл к двери.
Теперь я понимаю, что уже тогда ощутил присутствие кого-то по(ту)стороннего.
Схватившись за дверную ручку, я замер. Сложно описать тот момент, но мне вдруг показалось, что кто-то наблюдает за мной. Это было глупо, и в то же время я так ясно видел, как обернусь, а на другой стороне улице кто-то стоит и смотрит. Тяжело сглотнув, я переборол себя и развернулся.
Никого.
Естественно.
В стороне стояла моя машина, через дорогу вырисовывались очертания каких-то развалин, скорее всего, заброшенных домов, а слева тёмной стеной стоял лес. Улыбнувшись пустоте вокруг, я почувствовал, как на плечо легла чья-то рука, и, не сдержавшись, вскрикнул, метнувшись в сторону. Обернувшись и приняв стойку боксёра, я увидел перед собой молодого человека, выряженного так, что он просто обязан был быть барменом.
– Спокойно, дружище, не хотел тебя напугать, – с улыбкой сказал тот, поднимая вверх руки, как бы давая понять, что не собирается делать ничего дурного. – Просто увидел, ты стоишь здесь в непогоду, в нерешительности, вот и осмелился позвать. У нас, знаешь ли, теперь почти нет посетителей, и если так будет продолжаться, то скоро мы закроемся.
В ответ я опустил руки и понял, как глупо выгляжу. Сердцебиение начало приходить в норму, и мне удалось выдавить из себя что-то вроде улыбки.
– Мне кажется, тут у вас не особо жалуют гостей, не так ли? – поинтересовался я.
– Я бармен этого заведения и так уж повелось – хозяин. Поэтому как раз таки гостей и посетителей я очень даже жалую, как ты выразился.
От парня исходило дружелюбие и гостеприимство, и он всем своим видом вызвал у меня симпатию. Автоматически я протянул руку, а он не замедлил её пожать. Рука была крепкая и очень холодная на ощупь.
– Иван Поцелуев, – представился я.
– Тёзка, значит, – сказал бармен, ответив мне крепким рукопожатием. – Я тоже Ваня, только Иванов.
– Иванов Иван?
– Так уж получилось.