Но Сара закрыла глаза и погрузилась в себя.
Тут появился второй — выше, сильней, с темными волосами. И вскоре Кэтрин вновь зашлась исступленным криком.
Мужчина встал перед Сарой, наблюдая, что его подельник вытворяет с женщиной. Потом опустил руку в карман, вытащил кусок толстой веревки и принялся медленно наматывать ее на кулаки. Он потянул веревку, убеждаясь, что она достаточно прочно держится, и еще несколько минут полюбовался жутким зрелищем.
Кэтрин уже видела эту веревку. Кэтрин уже видела эти кулаки.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — закричала она и снова стала биться в стекло. Никто из мужчин будто не слышал ее.
Кэтрин огляделась, отчаянно ища какой-нибудь предмет, чтобы разбить окно. Затем схватила кресло и со всей силы швырнула его в стекло, но оно даже не треснуло. Молодая женщина повторяла попытки, пока в изнеможении не уронила кресло.
По ее щекам лились слезы. Она дотронулась до стекла в том месте, где было лицо Сары. Кэтрин закричала, когда насильник вновь схватил ту за волосы и отдернул их назад, поднимая голову жертвы. Другой мужчина быстро обмотал веревку вокруг ее горла и начал тянуть. Сара изгибалась, пытаясь вырваться из пут, хватая воздух, глаза ее в агонии широко распахнулись. Потом неподвижное тело упало на скамью, и она больше не шевелилась и не дышала.
Сара была мертва.
Свет в пыточной погас, и Кэтрин уже не видела, что там происходит. Она сползла на пол и, обхватив колени руками, горько зарыдала.
Последняя надежда растаяла без следа. Ей предстояло умереть тут. И скоро.
17. Воспоминания
Он занял свое место в кресле, с кошачьей легкостью передвигаясь в темноте. На секунду прикрыл глаза, глубоко вдохнул, чувствуя себя пресытившимся, состоявшимся. Он наслаждался этими мгновениями полного и абсолютного удовлетворения, которое наступало сразу после того, как он забирал очередную жизнь.
Он не спеша сложил веревку и опустил ее в карман. Потом открыл глаза и посмотрел на Кэтрин.
Женщина все еще сидела на полу под подоконником, рыдая и обнимая колени. Он видел не ее саму, а отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Все ее тело вздымалось, сцепленные руки, прижатые к груди, тряслись. Она забилась в угол и выглядела такой маленькой и хрупкой. От ее прежней самонадеянности не осталось и следа.
— Шлюха, — прошептал он. — Это тебе урок. Делай выводы.
Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Во тьме, за опущенными веками, начали возникать образы — вначале размытые, будто клочки серых облаков на фоне черного неба. Потом они обрели четкость и сложились, словно бесчисленные фрагменты эфемерного пазла, в сцену, которой ему не забыть никогда.
Он увидел, как его мать стоит на коленях голая посреди спальни, напротив нее — мужчина, который тянет ее за волосы, ритмично раскачивает бедрами и постанывает. Он вспомнил маленького мальчика, решившего, что маму убивают, и убежавшего в страхе.
Он зажмурил глаза, отгоняя этот образ, и прокрутил воспоминания на несколько месяцев вперед. Это был обычный для того времени день. Он возвращался из школы, стараясь идти как можно медленней. Мальчик не торопился домой — там его не ожидало ничего хорошего. Он долго рассматривал зелень на соседской лужайке, побегал с пасторским псом, пока старая дворняга, выбившись из сил, не удалилась отдохнуть под большой магнолией.
Урчание в животе напоминало, что он не ел со вчерашнего дня. Никто больше не заворачивал ему завтраки, да и денег на обеды у его отца не было. Но мальчик храбрился, голодая день за днем.
Он сделал небольшой крюк и зашел к миссис Кингстон. У нее всегда было что-нибудь вкусненькое, и она угощала его, не задавая лишних вопросов. Она не требовала многого взамен. Разве что помыть руки перед едой и потом сполоснуть тарелку.
Не увидев машины миссис Кингстон на подъездной дорожке, мальчик вдруг загрустил, будто потерял друга. Но все равно постучал в дверь и подождал. Никто ему не открыл. Смирившись, еле передвигая ноги, он добрел до дома.
Отец был там. Ничего не изменилось: он выглядел все так же, делал то же самое, был одет в грязную майку и трусы, в руках держал все ту же недопитую бутылку. Хотя, наверное, бутылка была другая, потому что емкости с алкоголем отец опустошал быстро. Всякий раз, когда мальчику приходилось выносить мусор, стеклотара красноречиво звенела в мешке.
Отец едва замечал присутствие сына. Когда тот, бросив рюкзак около входной двери, направился к холодильнику, он продолжал сидеть, молча уставившись в пустоту. Мальчик открыл холодильник и, глянув внутрь, закрыл дверцу. Сгорбившись и повесив голову, он побрел в глубь дома.