– В Дельту.
– Ты собираешься просить о помощи Великую Богиню? – испустил радостный импульс паук.
До сих пор подобная возможность правителю в голову не приходила, тем не менее он кивнул.
Дом принцессы Мерлью разительно выделялся на фоне окружающей разрухи: уютный двухэтажный особнячок в центре цветущего сквера, отделенного от пыльной улицы невысокой оградкой. Хозяйка сидела за столом, который как раз уместился между холмиком, усыпанным лазоревыми васильками, и прудиком, где цвели три чуть розоватые лилии. Руки откинувшейся в кресле девушки осторожно удерживали ветхий томик с блеклым тиснением «Весенняя война» на потемневшем от времени переплете.
– Читаешь?
Мерлью вскинула голову, улыбнулась. Изящным мимолетным жестом она проверила сохранность пышно взбитой прически, взяла со стола колокольчик, позвонила.
– Савитра, принеси нам, пожалуйста, вина. – Принцесса повернулась к правителю: – Ты не откажешься немного перекусить? Тогда, Савитра, прихвати еще жареных мушиных яиц и фрукты.
– Зачем сразу вино? – удивился Найл. – Я ведь не Симеон, вполне могу несколько минут обойтись и без него.
Девушка рассмеялась.
– Присаживайся сюда, Найл. Я рада, что ты меня навестил. – Мерлью закрыла книгу, осторожно положила ее на стол. – Знаешь, как-то странно читать о том, что люди воевали между собой, ездили на лошадях – это такие крупные четвероногие, вроде гигантских кроликов, – и никак не замечали ни жуков, ни пауков, ни прочих насекомых. Что их занимали только любовь, убийства да какие-то границы между странами. Одного не могу понять – как они определяли «национальности»... Тарды, цереты, асены – чем они отличались? Ведь все они – люди!
– Но жили в разных странах.
– Ну и что?
– Это действительно неважно. Важно, что они считали себя разными. Люди осознавали свою принадлежность к тому или иному народу и стремились действовать на пользу тех, кого почитали близкими по нации, забывая о принадлежности к человечеству. А в общем, разница, разумеется, надуманна.
– Не уверена, – покачала головой принцесса. – Черный и обычный скорпион различаются в размерах раз в пять. А ведь люди тоже были белые и черные.
– Когда страны воевали между собой, то подсылали друг другу своих шпионов, – парировал правитель города. – Не зная, что перед ними чужой лазутчик, все принимали его за соплеменника. Как ты думаешь, черного и серого скорпионов можно перепутать?
– Скажешь тоже, – рассмеялась девушка и переложила книжку поближе к себе, освобождая место.
Подошедшая Савитра принялась ловко накрывать на стол. Принесенные ею фрукты выглядели так аппетитно, что Найл не устоял, взял крупный румяный персик и откусил большой кусок. По подбородку потели сладкие струйки.
– Аппетитно у тебя получается, – покачала головой принцесса. – Позавидуешь. Налей мне вина.
– Сейчас...
Найл вытер ладонью подбородок, отложил надкушенный персик и взялся за графин.
– За встречу, – предложила Мерлью, глядя на гостя сквозь бокал.
– За встречу, – согласился правитель, сделал небольшой глоток и перешел наконец к цели своего визита: – Скажи, ты еще не бросила строительства библиотеки?
– Я всегда довожу начатое до конца. В библиотеке почти полностью закончен второй этаж, и вскоре каменщики возьмутся за третий.
– Это хорошо, – кивнул Найл, глотнул еще вина и попросил: – Пошли завтра всех каменщиков и знакомых со строительными работами «неголосующих граждан» к Черной башне. Там их встретят пауки и отведут на место новой работы.
– Какой работы? – лениво поинтересовалась принцесса.
– Им все скажут, – ответил Найл.
Они с Дравигом решили, что сегодняшние день и ночь будут отведены на сбор запасов продовольствия для остающихся хранителей – оба прекрасно осознавали, кому предстоит стать живыми «консервами», но этот вопрос, по обоюдному молчаливому согласию, предпочли не затрагивать. Утром к Черной башне придут строители, пауки отведут их к входу в тайник, и «память» смертоносцев будет надежно замурована. А потом...
– Только я тебя очень прошу, Мерлью, – положил Найл ладонь ей на руку. – Не ходи с ними, не пытайся помогать или советовать, или просто любопытствовать, что там происходит. У меня такое чувство, что людей этих больше никто никогда не увидит.
– А... а кто будет достраивать библиотеку? – растерялась от неожиданности принцесса.
– Да, кстати, спасибо, что напомнила. Вместе со строителями отправь к Черной башне все собранные тобой книги.
– Но почему? Что происходит?! – повысила голос Мерлью.
– Потому, что я так приказал, – возможно спокойнее ответил Найл. – Ведь я пока еще Посланник Богини и правитель города. Ты не забыла?
– Да-да, конечно.
Принцесса взяла себя в руки и потянулась за бокалом – три-четыре глотка дадут немного времени на раздумье.
В городе происходило нечто важное, о чем она не имела ни малейшего представления. До сих пор принцесса не показывала своей власти, оставаясь пока на вторых ролях. Но все решения Совета, почти все указания правителя города и некоторые из приказов Смертоносца-Повелителя исполняла именно она. А иногда и не исполняла – и это молчаливо признанное право не только заставляло считаться с нею членов Совета Свободных Людей, но и приносило уважение повелителя пауков. Найл тоже знал о присвоенной Мерлью власти единолично выбирать – что принимать к исполнению, а что нет, но относился к этому с изрядной долей добродушия: отчасти из-за давней дружбы с принцессой, отчасти от сознания собственной силы, отчасти от понимания полной дебильности многих из решений Совета.
В один прекрасный день Мерлью стала бы властительницей города открыто – или став женой Посланника Богини, или каким-нибудь другим путем; но тут вдруг такой вроде бы открытый и доброжелательный Найл вкупе с пауками затевает нечто, о чем даже не собирается ставить ее в известность! Почему? Неужели ее задумали оттеснить от принятия решений, от реальной власти?
Нет, Найл не читал мыслей принцессы Мерлью – все это достаточно ясно проступило у нее на лице.