Малыш беспечно летал по комнате, словно маленькое черное привидение, заглядывая во все углы и любуясь пауками, основательно сидящими в свитой паутине, словно это не он сотворил такое чудо.
А что, если...
Может быть, можно попытаться разыскать душу Люци?
Пусть у него будет хотя бы кристалл...
Северус попытался поймать резвящегося малыша, и ему это удалось. Такое ощущение, что он держит в руках прохладный легчайший текучий гладкий шелк, который постоянно переливается и скользит в пальцах.
Снейп напрягся, посылая ментально мысли малышу. Он хотел знать, как связаться со взрослыми дементорами, и можно ли с ними общаться так же, как с малышом. И да, он хотел бы называть малыша Дарк — Тьма. Если тот, конечно, не против...
В голове клубились неясные образы. Снейп получил что-то вроде согласия и обещания известить отца. И имя дементоренышу понравилось, он был в восторге, насколько вообще могут быть радостными и веселыми мрачные дементоры.
Утирая капли ледяного пота со лба, Северус выпустил странное создание из рук, но Дарк тут же скользнул к нему под мантию, к груди, где он любил спать. Уставший, как будто разгружал мешки с цементом, зельевар побрел наверх, в спальню, рассчитывая отоспаться.
Снились ему снова кошмары. Лицо Поттера перетекало в оскал Лорда, зеленые сполохи вылетали из палочки Снейпа, Дамблдор нелепо взмахнув рукавами своей мантии, падал за край ограждения на Астрономической башне, скрипели ржавыми петлями окровавленные испанские девы и раздавался истерический плач Панси и хохот Драко. Все поле зрения заслонила черная тень, и Северус почувствовал на своем лице ледяное прикосновение, воздух со свистом входил и выходил через его рот... Мордред, он — дементор?
Мужчина в ужасе вскинулся на кровати.
В комнате стоял арктический холод. Источником его служил огромный темный силуэт в приснопамятно развевающейся рваной мантии, зависший возле его кровати.
Северус выхватил из-под подушки палочку и молниеносно направил ее на неожиданного гостя, как вдруг услышал в голове странный, шепчущий на разные лады голос.
Это был родитель его Дарка, тот самый огромный дементор, попросивший его о помощи в тюрьме.
Сам Дарк весело кружился вокруг отца, а тот ласково гладил изъеденной язвами рукой малыша по скрытой капюшоном голове. Ну, просто идиллия и воссоединение семьи дементоров!
На скептический мысленный выпад зельевара ему было ментально же отвечено, что малыши у дементоров рождаются крайне редко, и сей молодой душепивец ценен, как никто. А посему человек, помогший ребенку, может просить о чем угодно, но только не больше двух душ.
Если бы люди не были столь высокомерны и зациклены лишь на себе, то давно бы узнали, что дементоры умеют не только забирать души, но и возвращать их при желании. Вот только никто никогда не обращался к ним по хорошему, всегда пытались ударить посильнее этим белым слепящим светом, от которого очень больно и неприятно. А сейчас пусть человек представит себе очень хорошо и отчетливо того, чью душу он желает вернуть в тело, и дементор постарается отыскать ее.
Безумная надежда вспыхнула в Северусе и он, закрыв глаза и отбросив сомнения, представил перед собой Люциуса, таким, каким видел его в последний раз, перед Битвой. Небритого, уставшего, с запавшими глазами, в помятой несвежей одежде... Наверняка сиятельный аристократ таким был и в день казни, кто бы дал ему прихорашиваться в Азкабане...
Взрослый дементор важно кивнул, в знак того, что запомнил и неторопливо вылетел в окно. Охранные заклинания никак не среагировали на странное существо. А Дарк опять забрался к Снейпу на грудь — почему-то он полюбил спать именно возле сердца.
* * *
Прошло несколько дней.
Северус развил бурную деятельность.
Он варил Оборотное зелье. Все запасы были исчерпаны во время года его директорства. Часть он посылал по заданию портрета Дамблдора с совами членам Ордена, часть использовал сам для шпионажа. А варить еще было некогда — присмотр за шалыми детками и за не менее чокнутыми братом и сестрой Кэрроу отнимали все свободное время. Да еще он вынужден был постоянно оглядываться, чтобы не схлопотать от своих же коллег, которым мозги как будто разом отключили — до того неспособны они были сложить дважды два. Это непонимание и слепая агрессия, как будто и не было более пятнадцати лет совместной работы, очень сильно действовали на нервы, и так расшатанные неимоверным напряжением.