Казалось бы, почему не казнить преступника смертью?
Авада в лоб — и все кончено для человека на этом свете...
Но нет, то ли это такая изощренная пытка у волшебников, чтобы лишить тело самого дорогого — понимания и осознания себя, то ли излишняя, чрезмерная совесть — ах, как же так, расколоть душу убийством! Палач тоже человек, каково ему придется жить всю жизнь с расколотой на куски душой. Никто не станет требовать от честного министерского служащего такой тяжелой непоправимой жертвы.
Пусть грязную работу делают эти темные, тупые и беспринципные твари дементоры, им-то все равно. Они не люди, а просто животные, опасные и мерзкие.
А маги... у них есть принципы, от которых они не отступятся. Да-да, именно соблюдение этих принципов и делает их, собственно, людьми...
Гуманность и целостность души — вот главные заповеди порядочного волшебника, достойного члена общества, гражданина своей страны.
А преступники и их семьи... ну, они сами виноваты, знали, на что шли.
Мысли проносились в голове Северуса, пока он, стоя на пороге, торопливо изучал этого нового Малфоя.
Люциус изменился.
В последние встречи на собраниях Лорда он выглядел просто ужасно. Сказывались бессонные ночи, тревога за семью, за свое положение и состояние, что уж отказываться.
Малфой бросил следить за собой, не брился, не менял мантию по неделе, и видно было, что не принимал ванны каждый день — ему было не до того.
Сейчас же Люциус выглядел гораздо лучше — посвежевшее лицо, чистые расчесанные волосы, даже опять набрал вес, видимо, пансионатская кухня была на высоте, и персонал не воровал у своих подопечных.
Одетый в хлопковую пижаму, зеленую в коричневую полоску, он спокойно сидел в кресле, как его, скорее всего, усадили с утра. Застывшее выражение лица, пустые оловянные глаза... неудивительно, что родственники поцелованных не выдерживали и переставали приезжать. Когда человек умирает, надеяться уже не на что и не так больно со временем. Тут же... многие пытались достучаться и только зарабатывали себе нервный срыв — потому что вот же он, родной, сидит тут, а вдруг очнется, узнает... Но даже магия не всесильна, ну, по крайней мере — у колдунов.
А ведь волшебники считают себя венцом творения...
На самом деле, все самое важное в жизни вовсе не зависит от людей.
И надеяться тут надо на кого-то другого, на того, кого и просто существом не считают, а только темной, жадной и злобной тварью.
Северус усмехнулся.
Смешно, но в школе его именно таким и считали. И часто шипели в спину, думая и надеясь, что не услышит. А может, наоборот, хотели, чтобы он это знал.
Он так привык к этому, что даже не наказывал особенно зарвавшихся школяров. Мерлин им судья, когда-нибудь, став взрослыми, они попадут в такую ситуацию, что придется ползать на коленях и просить о чем-то именно у таких вот тварей...
На поверку, частенько так и выходило, как он думал. И это его, в общем-то, несколько забавляло и смешило, хотя злорадства он никогда не испытывал. Перерос это чувство.
Северус медленно приблизился к Люциусу.
Наклонился и сделал то, о чем мечтал давным-давно — запустил руки в его волосы и поцеловал.
Понимал, что целует куклу, но... вот сейчас, если все получится, Люциус придет в себя и отправится к жене и сыну. А он опять станет просто другом семьи. Пусть это будет на прощание, хоть раз в жизни. Он станет вспоминать этот момент, когда придется особенно одиноко и грустно в старом и мрачном доме.
Потом шагнул назад, уступая место выпорхнувшему из-под одежды дементоренышу.
Странное было зрелище, как будто голову Люциуса окутал кусочек ночи. Но смотрелось красиво — черное на белом. Лаконично, строго и торжественно, как на похоронах. И цветы тут есть, на столике, все как положено. Белые, кстати. И красные...
Северус выругался про себя за такие мысли и отошел к кровати.
Положил на покрывало палочку, такую же, какая была у Люциуса — гибкая ива и высушенное сердце дракона, и брелок для ключей в виде змеи — портключ в поместье Малфоев под Брюгге.
Малыш отлетел от Люциуса, прикрывшего глаза, и радостно закружился возле Северуса, овевая лицо прохладой, охлаждая горевшие от волнения щеки.
Люциус сидел, не шевелясь, и Снейп поспешно вышел, не желая присутствовать при возвращении и отвечать на многочисленные вопросы, которые, он был уверен, станет задавать Малфой. Только не сейчас, пусть ему расскажут все Нарцисса и Драко, у них лучше выйдет.
* * *
Северус оказался дома уже через десять минут.
Он ушел из пансионата, не прощаясь ни с кем и не ставя в известность медсестру. Пусть у Люциуса будет время прийти в себя и собраться с мыслями и силами.