— Я пошла, пожелай мне удачи.
— Она тебе не нужна, я видела, как он на тебя смотрел, — с уверенностью говорит Дейзи. Когда я, пошатываясь, открываю дверь, она звонко шлепает меня по заднице. — Засунь свои комплексы подальше и покажи ему, на что способна та Кэтрин, которую я знаю!
С трудом спускаюсь по ступенькам на улицу, ловлю такси и называю свой рабочий адрес.
Глава 13
Доминик
Я сижу за столом, и пересматриваю откорректированный проект Родригеса на предмет еще каких–либо ошибок и несостыковок. Недавно сварил себе свежий кофе, надеюсь, последний на сегодня. Еще пара штрихов, и можно отправлять работу Эрнесто и уходить домой. Я уже просто валюсь с ног. Если бы не этот долбаный мексиканец, я бы уже давно лежал в обнимку с подушкой. Что ему те колонны мешали? Если он и после этого будет недоволен, я тогда его сам пошлю. Или от недосыпа, или остался осадок после неприятного разговора, но сотрудничать с ним дальше нет никакого желания, даже если мы понесем убытки.
Делаю небольшой глоток кофе и слышу какой–то шорох за дверью. Напрягаю слух, вслушиваясь, насколько реальны эти звуки. Может у меня на фоне усталости уже развились галлюцинации?
Как только я думаю, что мне это показалось, дверь резко открывается и я вижу на пороге Кэтрин. Одета как всегда сексуально, но сдержанно. Легкое изумрудное платье с рукавами, длиной три четверти, расклешенной юбкой до середины бедра и закрытым декольте. На ногах те же туфли, в которых была сегодня на работе. Она слегка застывает, фокусируя взгляд на моем лице, а потом легкая улыбка растягивает ее губы.
Немного пошатываясь, как будто под действием алкоголя, она начинает движение в мою сторону, но потом передумывает, разворачивается, и, ни слова не говоря, идет к кожаному диванчику у окна. Когда она поворачивается ко мне спиной, моему взору предстает ее стройная спина, которую видно в глубоком вырезе. Волосы все так же собраны в небрежный пучок, некоторые пряди выбились и теперь свободно спадают ей на плечи. Подойдя к окну Кэтрин замирает, всматриваясь вдаль, потом поворачивается и с размаху плюхается на подушки. Мягкая кожа скрипит под ней, когда она усаживается поудобнее. От всех этих действий подол платья подскочил вверх, и я вот–вот смогу увидеть ее трусики. Но ее это абсолютно не смущает. Кэт молчит и пристально смотрит на меня, а я сам не решаюсь заговорить с ней. Сижу, как хищник на охоте, не смея шевелиться, чтобы не спугнуть, и наблюдаю за ней, впитывая каждое движение. Выжидаю. Чувствую, как атмосфера в помещении накаляется, и мне становится трудно дышать. Поднимаю руку, смахиваю выступивший на лбу пот и ослабляю галстук.
Как будто чувствуя мое состояние, чертовка широко улыбается, демонстрируя белоснежные зубы, потом проводит розовым язычком по верхней губе. Я сильнее сжимаю подлокотники кресла, так, что становится больно. Прокашливаюсь и тянусь к чашке, чтобы сделать глоток кофе и промочить пересохшее горло. В этот момент Кэтрин приподнимает одну ногу, согнув ее в колене, и ставит на диван. Ее платье окончательно задирается, и я вижу черные кружевные трусики, едва прикрывающие гладковыбритую киску. И тут происходит нечто невероятное. Она игриво приподнимает одну бровь, тянется туда рукой и отодвигает прозрачную ткань в сторону, предоставляя моему взгляду свою самую интимную часть тела. От неожиданности я давлюсь, и горячая жидкость идет носом, обжигая чувствительную кожу. Бл*дь, больно! Пока я матерюсь и вытираю лицо салфетками, Кэтрин, как будто ничего вокруг не замечая, встает, снимает трусики, и садится обратно, широко разведя ноги в стороны.
Я буквально онемел. Не знаю, что мне сейчас следует делать и как реагировать. Мое сердце перестает биться, а перед глазами начинает плыть. Провожу рукой по лицу и снова фокусирую свой взгляд на Кэтрин. Она кокетливо пробежалась пальчиками по внутренней стороне бедра и проводит по влажным складочкам. Потом начинает рисовать кружочки на клиторе и вставляет в себя один палец. Ее ресницы трепещут от удовлетворения и она подносит руку к лицу. Облизав блестящий от возбуждения палец, она тихо стонет.
Пресвятая. Матерь. Божья. Ее стон эхом отдается в моих ушах, смешиваясь с тяжелым битом учащенного пульса. Я нахрен снимаю галстук и расстегиваю несколько пуговиц на рубашке. Мой рот наполняется слюной когда Кэт снова опускается к своему интимному месту и начинает играть со своим набухшим клитором. Не в силах больше сидеть на месте, я встаю и на ватных ногах подхожу к дивану. Не могу оторвать взгляда от ее загорелой, бархатной кожи, которая в тусклом свете настольной лампы кажется золотистой, и жадно ловлю каждую ее реакцию. От чувственно приоткрытых пухлых губ в экстазе, до рваного дыхания. Больше всего на свете сейчас мне хочется заменить ее палец своим ртом. Ласкать, доводить до исступления, упиваться невероятным вкусом. Слышать, как она выкрикивает мое имя и молит о пощаде. Смотрю на ее лицо и вижу отсутствующее выражение, затуманенное удовольствием. Глаза Кэтрин направлены куда–то на мою грудь и шею. Она не смотрит мне в глаза, хотя я что есть сил пытаюсь поймать ее взгляд. Ее движения какие–то заторможенные, и когда я слегка наклоняюсь к ней, чувствую легкий запах алкоголя и… мороженого? Она что, пьяная?!
— Кэтрин? — с трудом хриплю я, и она коротко сморит на меня своими зелеными глазами.
— Я чувствую твое прикосновение вот здесь, — томно говорит она и указывает кивком головы себе между ног.
Я почти задыхаюсь, когда вижу, как она зажимает между тоненькими пальчиками маленькую чувствительную горошинку, а пальцем другой руки ритмично погружается в киску. Без капли смущения впиваюсь взглядом между раздвинутых ног и не могу оторваться. Пульсация в моих штанах становится обжигающей, болезненной. Сквозь ткань брюк сжимаю свой член и слегка провожу по нему рукой. Как же мне сейчас нужно оказаться в ней, схватить и сжать руки над головой и войти в нее по самое основание.
Кожа Кэтрин уже покрылась румянцем, а на шее появились первые капельки пота. Я перевожу взгляд ниже и вижу как заостились ее соски от возбуждения, и понимаю, что на ней нет бюстгальтера. Наверное, заметив мой взгляд на своей груди, Кэт поднимает одну руку и начинает прокручивать сосок между пальцами. Ее спина отрывается от дивана, глаза закрываются от удовольствия, а мне становится не смешно. Член вот–вот взорвется, я до боли сжимаю его в кулаке, мне так хочется присоединиться к ней в этой игре.
Кэтрин снова вводит в себя один палец, и начинает водить им внутрь–наружу, и я представляю себя на его месте. Она переводит взгляд на мою руку, которой я сжимаю свою длину, и удовлетворенно улыбается. Видеть ее такой расслабленной, такой открытой — это нечто невообразимое. Мне кажется, сейчас я вижу ее настоящую, без барьеров и комплексов. Без тяжелого груза прожитых лет, горя и печали. В воздухе витает запах ее возбуждения, который сводит меня с ума. Каждый нерв в моем теле натянут до предела, мышцы свело от напряжения. Сжимаю руки в кулаки, стискиваю челюсти до боли, а Кэтрин продолжает извиваться на кожаном диване и вырисовывать круги вокруг клитора. Ее бедра мягко приподнимаются навстречу руке, глаза закрыты. Чертовка закусывает губу, и грубо сдавливает грудь, щипая свои соски. Я схожу с ума и сдавленно рычу, когда она начинает более ритмично трахать себя пальцами. Кэтрин выгибает спину, на мгновение замирает, а потом вскрикивает, и ее тело начинается содрогаться в оргазме. Я вижу, как сокращается ее киска от волн удовольствия, накатывающих на нее, но по выражению ее лица можно сказать, что ей этого не достаточно. И я прекрасно могу ее понять. Ни одна рука не может заменить хорошего члена.