Потом был мой дядя.
Дядя Уильям всегда выглядел так, словно недавно закончил заниматься сексом. Его волосы обычно были растрепаны, глаза заспанные, а одежда носилась настолько небрежно, насколько это ему могло сойти с рук. Самый простой способ отличить их друг от друга — это выражение их лиц и то, как они ходили.
Мой отец, Брюс, шел так, как будто приходил точно вовремя и знал каждый шаг, который ему нужно было сделать, чтобы попасть туда, куда надо. Дядя Уильям шел так, словно уже опаздывал и ему было насрать. Он также мог даже не знать, куда направляется, но это его тоже не особенно беспокоило.
Дядя Уильям кивнул, когда увидел меня.
— Что привело тебя сюда, чтобы увидеть того, кого нельзя называть по имени?
— Ничего. Просто нужно было уточнить некоторые планы на конец этой недели.
Дядя Уильям прищурил глаза. Я должен был знать лучше, чем лгать ему. Он был проницателен, как кошка.
— Отлично. Так что вы двое не будете возражать, если я встану в углу комнаты и подслушаю. Пошли.
Не видя альтернативы, я направился в кабинет моего отца с дядей Уильямом.
Мой папа оторвался от того, над чем работал, медленно переводя взгляд с одного на другого. Он, казалось, решил, что это не имеет значения, и жестом пригласил меня сесть.
— Ты был расплывчатым по телефону. Не хочешь рассказать мне, в чем дело?
Я сел на стул напротив него и прочистил горло.
— Я провел четыре года в Марквелле. У меня есть опыт написания рекламных текстов, управления бюджетами кампаний, повышения узнаваемости бренда и даже в продажах. Я думаю, я был бы…
— Ты провел четыре года в Марквелле, а потом уволился.
Я проглотил. Как бы сильно я ни хотел найти себе оправдание, я пообещал себе, что не собираюсь умолять. Прийти сюда и попросить у него работу уже казалось провалом. Мне не нужно было усугублять ситуацию мольбами. Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно и размеренно.
— Да.
— И зачем мне вкладывать ресурсы компании в твое обучение, если у тебя есть история уклонения от своих обязанностей?
Я почувствовал, как внутри меня сжимается холодный кулак гнева.
— Я не прошу быть генеральным директором. Я просто хочу чего угодно. Начальный уровень. Почтовый отдел. На самом деле мне насрать. Просто дай мне шанс доказать, что я могу быть ценным.
— Я мог бы дать тебе работу, да. Я мог бы дать тебе зарплату, от которой у тебя слезились бы глаза. Точно так же, как я мог бы подарить тебе все блестящие игрушки, о которых ты мечтал в детстве, или помочь тебе заплатить за квартиру получше, чем сейчас. Но когда ты кому-то что-то даешь, ты лишаешь его шанса это заслужить. Это то, чего ты хочешь, Майлз? Ты хочешь, чтобы успех свалился тебе на колени, чтобы ты мог смотреть на него как на какое-то бесполезное пресс-папье, или ты хочешь его заслужить? Ты хочешь повесить это на свою мантию и в глубине души знать, что ты заслужил каждый гребаный кусочек этого?
Честно? Я бы чертовски гордился идеальным суфле. Или запеченной курицей с подходящим сочетанием приправ. Я знал, что моего отца раздражает, когда я становлюсь саркастичным, но я не мог сдержать свой гнев.
— Я собираюсь дать здесь заведомо правильный ответ и сказать, что я бы хотел, чтобы это было у меня на коленях, пожалуйста.
Мой папа вздохнул, одарив меня тем извечным взглядом чистого разочарования.
— Я шучу. Я понял. Я хочу заслужить успех. Я хочу повесить это на стену и показать всем своим друзьям большого ублюдка, которого я задушил собственными голыми руками. И, кстати, я был бы вполне способен чувствовать то же самое, если бы мне пришлось надрывать задницу в почтовом отделе.
— Если ты хочешь переступить порог здесь, тебе нужно доказать, что ты этого заслуживаешь. Покажи мне, что ты можешь хоть раз придерживаться чего-то, и я подумаю об этом.
— Придерживаться чего-нибудь? Например?
— Это не моя работа — выяснять это. Найди что-нибудь. Придерживайся этого. Затем, когда ты решишь, что сделал достаточно, чтобы оправдать повторный разговор, мы поговорим.
Я встал, поправляя рубашку.
— Ты ел свой банан сегодня? Ты кажешься очень раздражительным.
Мой отец указал на дверь.
Когда я повернулся, дядя Уильям прикрыл рот ладонью и прошептал.
— Банана пока нет. Очень капризный.
Как только мы с дядей Уильямом вышли из его кабинета, он засунул руки в карманы и посмотрел на меня.