— В Змеиной норе? Ну что там?
— Бунт. Он готовит бунт, — она произнесла это экзальтированно.
— Кто?
Альтиген встречался с Эвлалией редко, но дорожил этими встречами. Их отношения были странными и напоминали больше дружбу, чем что-то более теплое. Ранее она лишь вскользь упоминала о сером ордене, как о содружестве магов, ответвлении столичной философии, подвергшемся гонениям со стороны совета. Вслух никто об этом не говорил никогда, но многие слышали. На заседаниях совета эта проблема не обсуждалась.
Где-то в небе прогремел гром.
Эвлалия съежилась от легкого страха.
— Кто же, Эвлалия?
— Зеланд. Недавно у нас прошло крупное собрание.
— Ты подвергаешь себя большой опасности, посещая подобное мероприятие. Почему ты не хочешь переехать на север?
— Я уже говорила тебе… — она уронила свой взор куда-то в сторону.
— Мне понятна твоя привязанность к столице, но она пройдет. Скоро тебе будет хотеться совсем другой обстановки.
Снова прозвучал сухой гром. В небе сверкнула молния.
"Сколько же мне лет, что я так упрашиваю тебя…" — подумал с грустью Альтиген.
— Что будет со мной в Приюте?
— У тебя будет двор и высокий терем, слуги и возможность изучать магию.
— Обучишь ли ты меня?
— Мне нужно сперва завершить свои дела. Эта война отнимает у меня слишком много сил и времени. Конечно, я постараюсь положить всему этому конец, как можно скорее.
— Пойми, я не уже не могу позволить себе уйти туда, где не стану кем-то, уйти в никуда.
— Как сильно поменялись нравы… — тихо сказал Альтиген, опустив глаза.
— Что?
— Знаешь, — заговорил он чуть более серьёзно, как всегда, когда объяснял что-то — привычки и взгляды женщин сильно изменились. До войны с чудовищами… ты ведь застала совсем немного эту эпоху?
— Мне было четырнадцать, когда чудовища осадили Башню. Я была прислугой в доме у Стратоника, я рассказывала тебе…
— Да. И… — он запнулся, — тогда женщины не думали о работе. Они, конечно, трудились. Но, о том, чтобы женщина училась чем-то, об этом никто не думал.
— Женщины в Белом городе увлекаются искусством и наукой не меньше, чем мужчины, — с гордостью произнесла Эвлалия, подул ветерок, развевая пышный хвост её рыжих волос.
— Не могу, к сожалению, сказать этого о нашем ордене, до сих пор. Тем не менее, мы движемся к этому.
— Я приду куда угодно, где ты возьмешь меня под крыло. Белый город давно уже не прельщает меня, — в её голос примешались нотки раздражения, — Мне ненавистны его стены, мне противно дышать его воздухом, полным приторности жизни высоких домов… мы заперлись там, в полупустых дворцах, где даже не все квартиры заселены белыми магами или их прислугой.
— Ну, мы не можем, скажем, ругать белых магов за их творение, сегодня это лучшее, что есть во всем континенте.
— Ты так говоришь, словно в тебе ещё есть симпатия к этому городу.
— Я всегда восхищался им. Не хочешь вина?
— Мёд.
Альтиген хлопнул в ладоши.
Сидевшие на булыжниках неподалёку слуги тут же встрепенулись и кинулись исполнять просьбу. Они налили в серебряный кубок мёд и подали Эвлалии, Альтиген же пил вино, привезённой из южных убежищ.
— Мне нужно, чтобы… — начал Альтиген, немного устало, — чтобы Белый город дал мне спокойно вести мои дела.
— Ты владеешь половиной мира.
— Отнюдь… — улыбнулся Альтиген.
— Не важно, ведь… рано или поздно ты захочешь завладеть оставшейся, я права?
— Нет, Эвлалия, к счастью, ты не права, — и он тихо посмеялся.
— Почему?
— А для чего мне это?
— Ты уже почти захватил всё, почему бы не попытаться завершить начатое?
— Очень сложно завладеть всем. Даже если я захвачу весь континент, то это будет лишь половина мира. Оставшейся будет Белый город. Не каждый правитель удержит то, что я уже имею в своих руках, а это ещё даже не та территория, которую занимала область Башни на пике могущества. Конечно, крах той области был большой потерей… сейчас моя голова раскалывается при мысли о том, как подлинно сковать воедино те народы, что проживают во всех этих убежищах. Стоит ордену потерпеть одно крупное поражение, как всё это начнет разваливаться.
— Неужели твоё новое государство такое хрупкое?
— Я заговорился, странно, что тебе интересно всё это.
— Мы общаемся, давно нужно было понять, что я не обычная девушка, даже для магического сословия.
— Это не сословие.
— Привычка уже так это называть. Но магия интересует меня больше всего.