- Лёша всегда такой дерзкий? - спрашиваю у мальчика по дороге домой.
- Он просто… так дружит, - пожимает плечами тот.
- Он тренирует на тебе свой сволочной характер, но есть кое что, что может перевернуть эту чертову игру в твою пользу, - улыбнулся я. - Хочешь заняться реально мужскими делами?
- А мама ругаться не будет?
Я расхохотался.
- Твою маму я возьму на себя.
Вообще то в некотором роде я очень рассчитывал что Лиля будет ругаться.
А ведь хотел не связываться.
Ой, дурак!
Глава 26
- Дядя Захар, а мы скоро вернемся?
Давид скакал вокруг меня на одной ноге, пока я кидал в сумку вещи. От его радостной, предвкушающей мордочки даже мне хотелось улыбаться, но я не подавал вида, методично складывал на стол все самое нужное.
- Будет весело?
- Очень.
- А опасно?
- Конечно!
- Я даже могу умереть?
На секунду останавливаюсь. Смотрю в круглые, полные азарта и предвкушения глаза ребенка. Крохотного человека, который не зная ничего, ни моего прошлого, ни моих намерений на будущее решил мне верить. Просто так. Нелогично и глупо.
Сейчас он похож на Лилю, такую ранимую и нежную, и в его чертах нет ничего от Исмаилова. По крайней мере так я себя убеждаю. Вру, потому что не хочу быть предателем.
Давид ждет ответа, и я, опустившись на корточки, смотрю прямо на него:
- Нет, дружок. Умереть ты не можешь. Мы идем в лес, а так как с нами будет Герда, то это совсем не опасно. Мы с тобой повеселимся и ты научишься кое-чему новому и крутому, так что сам сможешь выбирать себе друзей.
- Разве их выбирают по крутости?
- Конечно. Друзей, женщину, работу. Чем ты круче, тем больше прав можешь заявить на все выше обозначенное.
- Да, странно, - мальчик чешет переносицу и недоверчиво косится на меня, - а я думал, что для этого нужно быть просто хорошим человеком. Не обижать, не подличать, защищать слабых, отвечать за свои слова. А оказывается все так просто: купил крутую куртку с карманами как у вас и все, готово.
Смотрю на маленького философа и охреневаю от того, как он меня уделал. Просто размазал, не давая даже шанса на то, чтобы вывернуть ситуацию в свою пользу. И слова то какие: про честность, подлость, благородство. Интересно, он точно сын Тиграна, или у Лили есть от муженька какой-то секретик? Слишком уж мальчишка похож на нее и до смешного не взял ничего от отца.
Да нет… не могла. Тоже такая же честная как и сын, она бы скорее умерла, чем стала врать в таком вопросе.
- Ладно, согласен. Один - ноль, ты пока ведешь.
- А разве у нас соревнования? Я думал, мы просто общаемся.
Просто… с этой семейкой все сложно, начиная с момента когда они переступили порог моего дома. И чутье подсказывает, что мы все наломаем столько дров, что ими мою хибару еще лет десять топить будет можно.
Со двора доносится лай. Герда, поняв, что мы куда-то едем, устала ждать на улице и звала своего дружка. Увы, не меня.
- Дядя Захар, я выйду к Герде, а то наша девочка совсем скучает.
Я офигевши смотрю вслед пацану. Он не захлопнул дверь, так что я вижу, как моя псина кидается на Давида, лижет ему руки и подставляет голову для ласки.
Предательница…
Уже через несколько минут я закидываю сумку за плечо и обуваю тяжелые ботинки, но в последний момент оборачиваюсь назад. Мы с Давой оставили после себя знатный бедлам, а еще утром Лиля порхала здесь мотыльком и наводила чистоту и уют. С ее появлением, дом даже пахнуть стал иначе. Как-то вкусно…
Ладно, как сказал Давид, нужно быть хорошим человеком. Скидываю ботинки, чтобы не наследить на вымытом полу и иду обратно на кухню. Достаю с холодильника тонкую, исписанную тетрадь, чтобы вырвать из нее последний уцелевший лист.
“Лиля, мы с Давидом поехали в лес стрелять в белок. Приедем поздно. Ничего не трогай, кухню уберу сам. Лежи отдыхай”.
Никаких белок мы, конечно, стрелять не будем. Но показалось, что так звучит даже забавно. Или нет. Черт, с этими нормальными, не одноразовыми женщинами совсем не знаю, как себя вести. В любом случае, уже поздно что-то менять, потому что мы с Давидом едем к моей сторожке.
- Тут круто, - он присвистнул, когда увидел маленький, покосившийся домик, рассчитанный только на нас с Гердой, совсем не похожий на особняк в два этажа, в котором жили они с Лилей.
- Тебя не трудно впечатлить.
- Я впечатлен не домом.
- А чем же?
- Лесом, разумеется.
Он отвечает так просто, что я начинаю чувствовать себя идиотом. Да, сколько еще открытий ждет меня от этого парня?
Впрочем, удивляюсь я не долго, потому что следующий час мы с Давидом собираем доски и сколачиваем условную тумбу, на которой я расставляю пустые жестяные банки.
Давид стреляет так плохо, что я уверен, даже если бы мы целились по белкам, ни одна пушистая красавица не пострадала бы от его рук.
- Нет же, смотри. Упрись в землю, не шатайся как люстра, вот так. Не получится попасть, так хотя бы выглядеть будешь как ковбой.
- Ковбой с английского переводится как пастух для коров. Дядя Захар, у вас очень странные представления о крутости.
- Ой, залепи-ка ты варежку, я уже стал ощущать себя придурком в твоей компании. Ладно, давай не ковбой, давай представим, что ты защищаешь свою маму.
- А ей нужна защита?
- Разумеется. Всем женщинам она нужна, но твоей маме особенно. Она такая нежная, такая ранима, что рядом должен быть мужчина, который всегда сможет ее защитить. Например, ты.
“Или я”, - но вслух этого я не говорю.
И ничего другого тоже не говорю. Потому что не успеваю.
- Горин! Захар Горин! - Эхом разносится по лесу. Давид вздрагивает, я оборачиваюсь и оба мы натыкаемся на горящие праведным гневом глаза.
Перед нами стоит Лиля, волосы развеваются, из ноздрей валит пар, а в руках мое охотничье ружье. Богиня отмщения, не иначе. И сейчас в этой женщине нет ничего от того нежного цветка, какой я вижу ее каждый день дома.
Прожует и не подавится. И такая она мне нравится гораздо больше.
***
Дорогие девочки, мы сильно извиняемся за то, что немного сбили график.
Будем вливаться вы него снова))
Хороших выходных)
Глава 27
Я считал себя опасным человеком. Некоторые из сильных мира сего считали меня очень опасным человеком. Тигран Исмаилов при встрече со мной один на один без оружия и охраны (а может даже с ней) наложил бы полные штаны кирпичей.