Не знаю, что за монстр во мне проснулся. Может сказались годы брака за местным мафиози, который держал в страхе пол Москвы. Но я как-то максимально остро кинулась защищать Захара от чужих нападок.
Горин был каким угодно. Неотесанным, грубым, прямолинейным, простым. Но главное, Захар Горин был моим! Мужчиной, которого я выбрала сама!
А значит он не мог совершить подлость. Я уже проходила это, я знаю, как выглядит и ведет себя зло и Захар не был похож на мерзавца.
Нина хотела сказать еще что-то, но я только шикнула в ее сторону, отчего та совсем поникла.
- Не думала, что ты такая. А может и хорошо, что ты с Гориным снюхалась. Вы явно друг друга стоите.
И с этими словами моя бывшая подружка боком-боком ретировалась в свой кабинет.
Не помню, как отвела уроки. И не помню, о чем говорила с Давой, когда тот прибежал на перемене и о чем-то рассказывал. Кажется, снова о уроках стрельбе и как его похвалил Захар.
А еще не помню, что ела в столовой и с кем общалась за обедом.
Единственное что осталось в памяти - счастливые лица учеников, когда я отпустила их без домашнего задания.
Просто потому что про него я тоже забыла.
После уроков я бежала домой. Не звонила Горину, и на предупреждала что вернусь раньше. Просто боялась, что если услышу его голос, то расскажу ему все сразу, по телефону. А я хотела посмотреть Захару в глаза и понять, кто прав. Чужие злые языки или мое бестолковое и уже раз обманутое сердце, которое умоляет хотя бы в этот раз поверить.
- Захар!
Дом был тихим, но не пустым. Я слышала какие-то звуки наверху и потому юркнула по лестнице в спальню Горина. На застеленной кровати ни следа чужого присутствия.
Душевая сухая и холодная, будто сегодня здесь никого не было.
Я уже потянулась к телефону, чтобы узнать у Захара, где он, как вдруг услышала шаги. Прямо за перегородкой, в кабинете Горина.
Поразмыслив еще секунду - Захар никогда не приглашал меня в эту комнату, я все-таки решилась и толкнула дверь.
- Ты?!
Ко мне, радостно виляя хвостом, выбежала Герда. Она поставила лапы мне на бедра и попыталась облизать лицо.
- Тише. Да перестань, - пыталась увернуться от псины. Но куда там? - Герда, где хозяин? Куда ты его дела?
Собака на миг замерла, посмотрела на меня пугающе умными глазами и вдруг заскулила.
Протяжно и пугающе.
- Ну ты чего, - я почесала ее за ухом. - Небось в лес ушел, да, девочка?
Герда была со мной не согласна, она даже мотнула головой в сторону для убедительности. Этот жест мог показаться даже забавным, если бы я его заметила.
Но я не могла. Вместо этого я смотрела на стену напротив. Туда, где во всех ракурсах висели фото. Мои. Исмаилова. И нашего с ним сына - Давида.
Глава 39
Правду говорят, что некоторые двери лучше не открывать. Тайная комната из Гарри Поттера, чердак, где хранился портрет Дориана Грея или гардеробная Кэрри Брэдшоу - некоторым личностям туда лучше не заглядывать.
Очевидно, что моей «комнатой ужаса» стал кабинет Захара. Я не сама, так уж вышло, выбрала все это увидеть. Все эти листы, выписки, газеты, фото. Папки, разложенные по столу с разноцветными стикерами. Карты с какими-то отметками.
Сморщив нос, словно аромат предательства отдавал мерзким зловонием, я все же сделала шаг внутрь. Герда растянулась на полу у двери. В отличие от меня, простушки и полной дуры, она здесь была не единожды и прекрасно знала свое место.
А я нет.
Я глупо влюбилась. Но в кого?
Нина выставляла Захара мудаком, трахающим все, что только движется и имеет первичные половые признаки женщины и я была уверена, что это клевета завистливой и злобной бабы. Таких я уже встречала. Такие нравились моему мужу. Но в Горине я увидела совершенно иное и ошиблась.
Впрочем Нина ошиблась тоже.
Было страшно до дрожи, но я все таки открыла первую папку и мои глаза наткнулись на меня же. Фото трехлетней давности с того самого приема, на котором Тигран одарил свою любовницу рубиновым ожерельем. Улыбаюсь натянуто, глаза мертвые, губы бледные. Перелистываю фото и вижу заметку о разводе. Следующий файл, как и несколько за ним - протоколы судебных заседаний, которые проходи в Армавире, вырезки газет и распечатанные интернет статьи о «подвигах» мужа вперемешку с глянцем светской хроники.
Погружаюсь в это с головой, по самую макушку утопаю в каждой детали и воспоминании, против воли думаю о том, что все могло быть иначе прими я тогда другое решение. Смирится? Оставить все как есть? Или еще раньше - развестись когда у Исмаилова первый раз поднялась на меня рука. Или раньше - не выходить за него.
Следующая папка - я и Давид два года назад. Выглядим оба совсем иначе, чем сейчас. Он - совсем еще ребенок, только-только собирающийся в школу, а я как загнанный зверь - тощая, осунувшаяся, с головой всегда опущеной вниз, с руками всегда скрещенными на груди. Месяц за месяцем на фото, последние два года.
И…
Что я делаю? Почему я еще здесь? Какие еще нужны доводы моему рассудку, чтобы он вытолкнул нас с сыном за пределы этого дома. Сын! Я по глупости и беспечности позволила ему доверять этому человеку. Первому мужчине после отца, с которым он имел неосторожность сблизится. Какая же. Дура!
Нужно собрать вещи, бежать так далеко как только это возможно и…
Звонок телефона пронзил меня как удар молнии. От страха руки тряслись, но разобрав имя на экране, я сняла трубку.
- Да, мой хороший.
- А я уже иду домой, мамочка. Можно я с Лешей в магазин зайду и куплю себе колы? Так пить хочется.
Слова долетали до меня словно издалека и их значение не сразу складывалось в цельные картинки.
- У вас еще один урок должен быть.
- Отпустили. Правда здорово? Домой приду пораньше, погуляю с Гердой и потом пойдем с дядей Захаром стрелять по банкам.
- Нет, - говорю слишком резко, почти кричу. Стараюсь потушить истерику, которая готова вырваться наружу и разрушить меня до основания. Меня и все вокруг. - Нет, давай ты меня там подождешь, у магазина, где самый вкусный хлеб.
- Но…
- Я скоро буду, Дава. Жди меня там.
Я проговорила это так строго, как только могла и бросила трубку. А сама бросилась в нашу комнату.
Герда сопроводила мой побег из кабинета заинтересованным взглядом и нехотя, словно делая мне одолжение, поплелась за мной хвостиком. Я уже металась по спальне из угла в угол.