— А-а, вы имеете в виду увековечить! — поняла экономка.
— Да, именно.
— Гм, думаю, она скорее меня покалечит, — сказал Макс.
— Вот вредина! Кстати, ваш портрет, дорогой Максимильен, я буду рисовать в голом виде!
Макс чуть не потерял сознание.
— А почему бы и нет! Может, хоть вид обнаженной девушки поможет вам хоть минуту не ворчать, а я одежду не запачкаю.
— Мадлен, ну и фантазии у вас, вы же замуж выходите, — сказал Макс.
— Ой, опять забыла! Поколеченье отменяется, не повезло вам. Я бы хотела, чтобы меня покалечили.
— Увековечили! — поправил студент.
— Господа, — вмешалась экономка, которой от этих разговоров стало дурно. — Вам угодно сидеть на полу сидеть или позавтракать?
Глава 8. Новый год
Новый год встретили, как предполагала Мадлен, довольно скучно.
Дождались боя часов, произнесли пару тостов, пожевали праздничные блюда и начали клевать носом.
— Говорил же, надо в ресторан ехать или в гости сходить! — сказал герцог. — Веселее было бы!
— Мне уже надоели эти шумные вечера, — сказала хозяйка, — я хочу покоя и общения с вами, мой дорогие. Я считаю, мы неплохо сидим. Не так ли?
— Ага, — ответила Мадлен, — только спать хочется.
Казалось, она вот–вот заснет и погрузится лицом в тарелку, поэтому Макс решил ее отодвинуть. Он сам засыпал, поэтому сначала попытался отодвинуть Мадлен от тарелки. Однако сквозь сон все же понял, что лучше отодвинуть тарелку.
— Я еще не съела, — Мадлен проснулась и вернула тарелку на место, — у вас есть своя тарелка. Вам еще положить чего–то?
Она попыталась положить курочку Робеспьеру в тарелку, но промахнулась и попала ему на колени. Сонный студент не придал этому значения и аккуратно переложил курочку на колени герцогу.
— Если бы не тетя, я этого щенка беспородного вызвал на дуэль, — пробурчал тот, вытирая салфеткой белые атласные панталоны.
— Вот и встретили мы Новый год, — сказала тетя. — Пожалуй, пора спать. Вижу, у всех уже глаза слипаются.
— Тетушка, — сказал герцог. — Время еще детское, только три часа ночи!
— Не спорьте со старшими! — сказала Мадлен, зевая. — Тете лучше знать. Вы как хотите, а я пошла спать. Макс, пошли спать вместе…
Герцог хихикнул.
— Но не совсем вместе, а то я замуж выхожу, — продолжила девушка.
— Угу, — ответил Макс.
— Я тоже пойду лягу, — сказал доктор. — Мне завтра рано вставать, а недосыпание вредно для здоровья.
— Вот, что врач говорит! — сказала тетя. — Лично я иду спать, спокойной ночи.
Все разошлись кроме Луизы и герцога. Девушка встала и направилась к двери, но Д’Омон преградил ей путь.
— Дорогуша, — сказал он, обнимая ее. — Останьтесь со мною на эту ночь!
— Пустите! — возмутилась она. — Я буду кричать!
— Кричите.
— Вы же женитесь!
— Но пока я не женат.
Он привлек ее к себе и поцеловал в губы, после чего ослабил объятья, но тут же пожалел об этом. Девушка вырвалась, дала ему звонкую пощечину, и молнией рванула прочь из зала.
— Ненормальная, — сказал герцог, наливая вина. — Дура девка. Ничего, сейчас выпью и догоню тебя, а потом мы повеселимся и похохочем, ха–ха–ха! Кхе–кхе, о чем это я?
А в это время Мадлен, развалившись на кровати, рассказывала Максу, который сидел рядом в кресле, очередную историю о призраках.
— Мадлен, дорогая, вы, кажется, спать хотели? — спросил он.
— Уже перехотела, а вы не спите.
— Нет, милая, не сплю!
— А почему у вас глаза закрыты?
— Ну и что, же слушаю не ими.
— А чем?
— Ногами.
— Да? Ух ты!
— Я пошутил.
— Гм, а все же чем вы слушаете?
— За…, кхе–кхе… ушами!
— Гм, а все же зачем вы глаза закрыли?
— Э-э, мне так вас лучше слышно.
— Да? Врете!
— Почему вы так решили?
— Вы же сами сказали, что ушами слушаете. Ладно, продолжаю рассказ. И потом раздался страшный грохот…
Как подтверждение ее слов откуда–то с коридора действительно раздался грохот.
— Да, — сказала девушка. — Такой как сейчас! Ой, Макс, что это!
Она вскочила и с разбегу прыгнула на колени к задремавшему студенту.
— Надо пойти посмотреть, — сказал он, проснувшись то ли от грохота, то ли от приземления красотки.
— Не надо! — взмолилась Мадлен. — Это злой барон–убийца, прилетел на драконе!
— Гм, я бы удивился, если бы это был добрый барон–убийца, прилетевший на индюке!
— Не надо туда ходить, — заплакала Мадлен.