Тело Фу Минье затряслось от смеха: "Я действительно дружелюбно выстрелил, не узнав кого-то из своей семьи. Если бы я раньше знал, что ты бог, зачем бы я дрался с тобой из-за родниковой воды? В любом случае, в конце концов, она все равно будет дана тебе. Даже если бы я не боролся за это, ты все равно в конечном счете отдал бы её мне..."
Это действительно была пустая трата сил.
Ци Байча поначалу не хотел смеяться, но чем больше он думал об этом, тем смешнее это становилось, и он не мог сдержаться. Он беспомощно улыбнулся, ударив Фу Минье по плечу: "И вот я был здесь, всегда беспокоясь, что если ты умрешь… Мне пришлось бы всю жизнь быть твоей вдовой. Моя жизнь довольно длинная, ты же знаешь."
Фу Минье услышал это и почувствовал, что это смешно и в то же время печально.
Он слишком хорошо понимал это чувство. Оказалось, что они оба страдали от одних и тех же мучений.
... Очевидно, это было что-то такое трогательное и глубоко нежное, но в сочетании с правдой, почему это звучало так забавно?
Это действительно были просто... два дурака.
Два дурака, которые были по уши влюблены друг в друга.
Фу Минье обнял Ци Байчу и поцеловал его: "Тебе больше не нужно об этом беспокоиться."
Этот поцелуй пробудил в них страсть.
Ци Байча опустил веки, приподняв подбородок, чтобы ответить ему. Первоначально он был одет в домашние тапочки и пижаму, так что снять их было очень легко. Фу Минье, с другой стороны, был одет в официальную одежду и собирался идти на работу. Но после того, как его галстук слегка дернули, он упал на землю вместе с пиджаком.
Время всегда не выдерживало метаний, и утро пролетело быстро.
Но Ци Байча мог выдержать, когда его швыряли, и у него оставалось много энергии.
Воздух был наполнен стойким ароматом сладких духов, которые были изысканны и великолепны, как и красивый молодой человек, лениво прислонившийся к дивану.
Фу Минье сидел на диване, закуривая сигару после сделки.
Ци Байча не нравился запах дыма, и обычно Фу Минье также не курил. Но сегодня, по какой-то неизвестной и неразумной причине, он вдруг наколдовал сигару после того, как сделал это.
Ци Байча посмотрел на него сверху вниз: "Почему ты вдруг начал курить?"
Фу Минье держал сигару во рту: "Я курю, чтобы успокоиться."
Возлюбленный, которого он любил в течение трех лет и считал смертным, тоже был богом. Такого рода шок не был чем-то таким, что можно было бы пережить за короткий промежуток времени.
Ци Байча сказал: "Тогда позволь мне тоже успокоиться."
Фу Минье протянул ему еще одну сигару, но Ци Байча не взял ее руками, вместо этого слегка приподняв подбородок в его сторону.
Фу Минье сунул сигарету прямо в рот. Розовые губы Ци Байчи с готовностью держали сигару. Фу Мингье наклонился вперед, используя уже зажженную сигарету во рту, чтобы зажечь сигару Ци Байчи.
Дымные струйки вились в воздухе.
Мгновение они смотрели друг на друга сквозь густой дым. Прохладный и красивый цвет лица Ци Байчи обладал некоторой соблазнительной красотой, когда он был окутан постоянно струящимся дымом. Это был самый равнодушный и незапятнанный снежный бог в мире, который расцвел под ним страстной и пылкой розой.
У Фу Минье сжалось горло, когда он увидел это, ему почти захотелось надавить на молодого человека и сделать это снова.
Ци Байча держал сигару между тонкими пальцами, лениво говоря: "Я даже думал, что ты исключительно одарен, будучи в состоянии каждый раз делать меня таким слабым, несмотря на то, что у тебя тело смертного человека. Но оказалось, что ты тоже бог, так что это имеет смысл."
Бог, спящий с богом, было тем же самым, что человек, спящий с человеком. Это было не потому, что его тело было хрупким.
Фу Минье некоторое время думал об этом и все же в конце концов сказал правду: "На самом деле, это не имеет смысла. Я - бог молитвы, а ты - бог природы. Теоретически я моложе тебя, так что мое божественное тело не должно быть сильнее твоего..."
Но Ци Байча все еще чувствовал усталость. Он действительно был деликатен.
Ци Байча сердито открыл глаза от смущения: "На что ты намекаешь?" - Он говорил, что он стар или что у него слабое здоровье?
Это был очень очевидный вопрос, и Фу Минье ловко не ответил.
Ци Байча попытался возразить сам за себя: "В настоящее время я запечатал свою силу до одной десятитысячной. Я не настолько хрупок, чтобы меня унесло ветром."
Фу Минье слегка кашлянул: "Моя сила тоже составляет одну десятитысячную."
Ци Байча: "..."
- "Оказывается, это была правда, стоящая за твоей импотенцией." - глубокомысленно сказал Ци Байча.
- "Зачем оскорблять друг друга, Чача?" - Фу Минье мягко сказал: "Я же не упомянул о твоем геморрое."
Ци Байча: "..." - Он больше не хотел этого мужа.
Он должен был немедленно прекратить это поведение, высмеивающее его слабые способности и выкапывающее темную историю друг друга.
Ци Байча все еще не нравился запах дыма. Этот способ успокоения ему не подходил, и чем больше он болтал с Фу Минье, тем больше злился. Он погасил сигарету, аккуратно бросив ее в пепельницу на кофейном столике: "Сними свою печать, давай поднимемся в небо и сразимся."
Рука Фу Минье дрожала: "Ты, ты все еще хочешь драться?"
- "Разве раньше ты не был счастлив, когда дрался?" - Ци Байча скривил губы: "Чего ты медлишь?"
Фу Минье: Больше не смею, больше не смею.
Он нерешительно сказал: "Я думал, ты больше не сердишься..."
- "Кто сказал, что я не злюсь?" - Ци Байча разозлился, просто взглянув на него: "Ты пытался захватить для меня воду из Источника Жизни, это я могу простить. Я просто хочу спросить, почему ты не работаешь? Ты также участвовал в этом шоу. Не говори мне, что ты не смог увидеть странности Фан Яэр или систему Цинь Ироу. Ты тоже был там в тот день, когда Мэн Син спрыгнул со здания. Не было никакого способа, которым ты не мог бы сказать, что его жизнь не должна была оборваться. А потом?"
Фу Минье: "..." - Он чувствовал себя очень виноватым.
- "Если бы ты просто позаботился хотя бы об одной вещи", - обиженно сказал Ци Байча, - "Мне бы не пришлось так уставать."
п/п: всё сама! всё сама!
Он не мог контролировать, действовал ли злой бог в первую очередь или нет, да и не ожидал этого. Но теперь, когда он знал, что злой бог был его мужем, и что другой просто наблюдал со стороны, пока у него были заняты руки, презрение Ци Байчи не выказывало и следа вежливости.
Фу Минье поднял руку в знак капитуляции: "Моя вина, отныне я обязательно разделю страдания господина Снежного Бога. Я гарантирую, что сделаю все, что в моих силах. Ты можешь оставить всю работу на меня."
На этот раз он не упомянул о каком-либо моральном ударе. Его сердце уже было крепко привязано к Ци Байче, и он был готов на все.
Ци Байча холодно фыркнул.
Фу Минье осторожно спросил: "Ты все еще злишься?"
Ци Байча не обернулся, демонстрируя высокомерие, которое всегда было у молодежи: "Это зависит от твоей работы."
Фу Минье улыбнулся и обнял его: "Если ты злишься, то поваляйся со мной еще немного на диване?" - В прошлом, когда Чача злился на него, он просто не делил с ним комнату. На этот раз, казалось, он был совершенно невозмутим, и он даже вел себя так, как будто ему было все равно...
Ци Байча посмотрел на него сверху вниз: "Не похоже, что тебе одному будет комфортно. Если это будет использовано в качестве наказания, я все равно понесу убытки."
У Фу Минье было дурное предчувствие.
Ци Байча улыбнулся так нежно, что сердце злого бога дрогнуло.
- "Так что, давай все равно подеремся."
Глава 58. Имя
Вата белых облаков усеивала лазурное небо. Это было божественное царство, которое пустовало веками, такое тихое, что не было слышно даже пения летающих птиц.