Ци Байча молча установил особое внимание и на Ци Е, поместил его в отдельную группу и сделал ему пометку "Господин Злой Бог, который заслуживает побоев."
Затем он отправил смайлик обратно.
И вот началась война смайликов.
Злой Бог: преклоняет колени[вложение]
Снежный Бог: чувствует обиду[вложение]
Злой Бог: объятья[вложение]
Снежный Бог: возмущение[вложение]
Злой Бог: я был неправ[вложение]
Снежный Бог: я разрешаю тебе пробежать первые тридцать девять метров[вложение]
Ци Е ответил через несколько секунд, отправив три стикера подряд.
Злой Бог: подать нож боссу[вложение]
Злой Бог: подать чая боссу[вложение]
Злой Бог: подать сигареты боссу[вложение]
После того, как Ци Е закончил отправлять свои сообщения, он осторожно посмотрел на выражение лица Ци Байчи. К сожалению, Ци Байча стоял к нему спиной, так что он мог видеть только изысканный и красивый профиль подростка и его длинные, белоснежные волосы, которые были мягкими, как шелк небесных шелкопрядов. Он плотно сжал губы.
Ци Е задрожал от страха, увидев это, опасаясь быть приговоренным к смерти.
Когда Ци Байча увидел последнее сообщение с надписью "подать сигарету боссу", он внезапно вспомнил о той сигаре. Ци Е наклонился, чтобы прикурить сигару, которая была у него во рту. Их взгляды встретились сквозь огонь и дым, и хотя они не соприкасались, их взгляды были еще более пылкими, чем если бы они поцеловались.
Ци Е помассировал его плечи сзади. Они оставались на одной кровати, но не разговаривали, вместо этого взаимодействовали, используя Божественное Общение в своих головах.
Снова появилась короткое воспоминание.
Он вспомнил, как они с Ци Е ели вместе в придорожном ларьке. Они также сидели друг напротив друга за одним столом, склонив головы, когда они взаимно атаковали, используя свои моменты WeChat.
Теперь это превратилось во взаимное вбрасывание смайликов в уме...
Ци Байча бесстрастно закрыл коммуникационный интерфейс. Должно быть, он был заражен Ци Е, этим умственно отсталым ребенком. Два бога, возраст которых исчислялся десятью тысячами лет, каждый из них совершил нечто более ребячливое, чем другой.
Ци Е не осмеливался смотреть прямо на Ци Байчу, но всегда украдкой бросал на него взгляды. Как только он увидел, как потемнело лицо подростка, у него сильнее забилось сердце.
Чача рассердился. Господин Злой Бог начал думать о возможности того, что он встанет на колени на сосульки.
Чтобы Чача успокоился, он бросится сквозь горы клинков и море огня.
Неожиданно подросток опустил взгляд и на мгновение замолчал, затем повернулся, чтобы обнять его.
Его длинные белоснежные волосы змеились к изножью кровати. Подросток уткнулся головой в изгиб его шеи и пробормотал: "Я действительно хочу разозлиться на тебя и дать тебе знать, насколько я свиреп."
- "... Но я не могу этого вынести, я не могу ничего вынести."
Ци Байча обиженно сказал: "Эта мысль заставляет меня чувствовать себя еще более злым."
Он укусил Ци Е в плечо, как будто выплескивал свой гнев, хотя это не причиняло боли или зуда. На теле Ци Е уже было много подобных отметин, и у него даже было несколько царапин на спине.
Ци Е опустил голову, провел пальцами по его длинным мягким волосам и не смог сдержать улыбки.
Он думал о том, что Чача был очень милым. Он явно был послушным домашним котом, но настоял на том, чтобы научиться быть маленьким диким котом, который оскалил клыки и размахивал когтями. Он действительно хотел быть котенком, который показывал свои острые когти и царапал своего хозяина, но он не мог этого вынести. Еще до того, как он прикусывал его своими острыми зубами, он начинал плакать.
Конечно, это была всего лишь метафора. Ци Е не стал бы утверждать, что он хозяин Ци Байчи.
Ясность и мутность были естественными врагами. Добро и зло всегда сосуществовали. Любовь между снежным богом и злым богом звучала как фантазия, как будто бог света и бог тьмы, которые непрерывно сражались друг с другом с момента своего рождения, полюбили друг друга. Согласно нормальной логике, они должны были пройти путь отношений любви и ненависти, бесконечных споров, столкновений, разногласий, компромиссов и потратить огромное количество усилий, чтобы преодолеть множество трудностей, прежде чем собраться вместе.
Но на самом деле такого сложного и энергичного процесса не было. Они позволили природе идти своим чередом. Там, где текла вода, должен был образоваться ручей. Они были такими же обычными и теплыми, как обычная пара влюбленных в человеческом мире. Даже после того, как их личности были раскрыты, им было все равно.
Ци Е, очевидно, было бы все равно. Закон гласил, что ясность и мутность - противоположности, но его не волновали так называемые правила мира, и он не верил в то, что нужно противопоставлять неправильное и правильное друг другу. Его инстинкты заставляли его не любить чистый воздух, но его инстинкты также заставляли его любить Ци Байча.
Его любовь к нему превзошла его ненависть ко всем обидам.
Но Ци Е также беспокоился, что Ци Байча будет заботиться о его личности.
Изначально люди очень боялись "злых" вещей, благородные и праведные боги еще больше отвергали злой воздух. В период хаоса ясная и мутная ци сражались каждый день, никогда не встречаясь взглядами друг с другом. Чистый воздух превратился в богов раньше, на несколько десятков тысяч лет раньше, чем он.
Когда он еще был шаром мутной ци, у него уже было затуманенное сознание. Те боги, которые превратились из чистого воздуха, все ненавидели его и презирали его грязь. Увидев его, они бы запачкали глаза. Когда они нюхали воздух, они зажимали нос. Они не могли уничтожить его, но всегда были готовы загнать его в подземелье. Он всегда прятался, когда мог, и ему тоже не нравился чистый воздух. Эти боги выставляли напоказ свою праведность, но все же они не могли терпеть его. Что это за праведность и справедливость?
Он никогда не делал ничего плохого и не знал, какое преступление совершил. Это было только потому, что он был от природы рожден злым, закон предписывал ему быть злым, ему было суждено быть изгнанным, как крысе в сточной канаве, на него всегда кричали и били.
Ци Е не заботило мнение какого-либо бога. Он беспокоился только о том, что Ци Байча будет презирать его.
Тот, кого он любил больше всего, был также самым ясным и светлым, самым благородным и самым чистым в мире.
Ци Е подумал об этом и все равно спросил: "Чача, ты не презираешь мою личность? Я - злой бог..."
Ци Байча поднял взгляд, чтобы посмотреть на него. Остаточный гнев в его глазах еще не исчез, но он снова разозлился: "О чем ты спрашиваешь? О чем ты так глупо беспокоишься? Если бы я презирал тебя, зачем бы мне оставаться с тобой здесь столько дней?"
Ци Е неуверенно сказал: "Но закон гласит, что ясность и мутность естественным образом отталкивают друг друга..."
Ци Байча спокойно сказал: "Закон не говорил, что любовь и ненависть не могут его отменить."
Глаза Ци Е загорелись: "Это имеет смысл."
Ясность и мутность, естественно, отталкивали друг друга, но мы влюбились с первого взгляда.
Ему было все равно. Он заявил, что Чача тоже влюбился в него с первого взгляда, так как Чача согласился быть его парнем при первой их встрече.
- "Я действительно не знал, что тебя это волнует", - пожурил его Ци Байча. "Что я люблю, так это твою душу, а не твою личность. Как я мог..." - не любить тебя по этой причине.
- "Моя душа сделана из мутной ци", - тихо напомнил ему Ци Е.
- "Что не так с мутной ци?" - Ци Байча продолжал ругать его: "Совесть сильнее инстинкта."
Ци Е послушно слушал, в его глазах отражался слабый свет.