[Дитя удачи пришло.]
Чэнь Мэйер сразу же заиграла и запела сильнее, печаль в ее голосе заставляла людей чувствовать сильное горе.
К этому времени император должен был подойти к павильону и увидеть ее, верно?
Кто бы мог знать, что никто не приходил в течение довольно долгого времени, но вместо этого это была система, которая сказала что-то другое.
[Дитя удачи ушло.]
Чэнь Мейер: «!!»
Как он мог уйти! Они еще даже не встречались!
Тогда разве ее аура не использовалась напрасно?
Чэнь Мэйэр была крайне расстроена и убита горем из-за того, что потратила ауру впустую.
— Как бы то ни было. На таком близком расстоянии он должен был это услышать». Чэнь Мэйэр утешала себя: «Он просто не беспокоил меня сегодня вечером; Он определенно втайне испытывает ко мне совершенно новый уровень уважения».
Дворец Вэйян.
Ли Цинтан только что закончил готовиться ко сну и собирался задуть свечи и заснуть, когда Сыма Фу внезапно поспешно вошел, выражение его лица было не очень хорошим, распустив дворцовых слуг в ту секунду, когда он прибыл.
Ли Цинтан был озадачен: «Ваше Величество...»
Сыма Фу прямо обнял ее и мягко сказал: «Тантанг, я очень напуган».
T/N: использовал имперское «i», используемое на протяжении всего разговора
Ли Цинтан был ошеломлен.
Она успокаивающе похлопала Сыма Фу по спине, ее голос смягчился: «В чем дело, Ваше Величество?»
Сыма Фу подчеркнул: «Если я скажу это, вы не сможете смеяться надо мной».
При этом Ли Цинтан уже хотела немного посмеяться, но сдержала улыбку и сказала: «Я определенно не буду смеяться».
«Только что я проходил мимо павильона Ваньюэ». Сыма Фу сказал с оттенком страха: «Я смутно видел длинноволосую женщину в белом, играющую на пипе и поющую песню; Это было страшно».
«Какую песню она пела? « — с любопытством сказал Ли Цинтан.
«Я не знаю; Я не слушал его внимательно. Просто эта мелодия была слишком страшной, как плач призраков или вой волков». Сыма Фу покачал головой: «В то время Белль Ле Отца Императора была лучшей в игре на пипе и пении. К сожалению, она оскорбила наложницу Шу; потеряв благосклонность, наложница Шу отрезала ей язык, и в конце концов она повесилась в павильоне Ваньюэ. Я боялся, что то, что я увидел, было призраком Белль Ле, поэтому я не осмелился подойти, чтобы посмотреть. Завтра я позову монаха во дворец и проведу церемонию, чтобы ее душа упокоилась с миром...»
Ли Цинтан: «Пффт...»
Сыма Фу недовольно сказал: «Я же говорил, что тебе нельзя смеяться!»
«Приношу свои извинения; Эта наложница ничего не могла с собой поделать. Ли Цинтан слегка кашлянул: «Я просто не ожидал, что Ваше Величество будет бояться призраков».
«Ты не можешь рассказывать кому-либо еще». Сыма Фу серьезно предупредил ее: «Я император; У меня не может быть слабостей».
Ли Цинтан моргнул: «Тогда почему Ваше Величество сообщило этой наложнице о ваших слабостях?»
Т/Н: Используется формальное «ты»
Сыма Фу отвернулся, лицо молодого человека покраснело: «Это не похоже на то, что Тантан — это другие люди».
Было что-то, чего он никогда не говорил. Четыре года назад, когда он был еще наследным принцем, тайфу целыми днями читали ему лекции о правилах, в период, когда молодежь была наиболее мятежной и сытой по горло дворцовыми правилами. Бесчисленные молодые женщины, присутствовавшие на дворцовых банкетах, также строго следовали правилам, обедая изысканно и изящно, никогда не откусывая лишнего кусочка; Они были разумными, но скучными.
Только Ли Цинтан, которому в то время было двенадцать, был как глоток свежего воздуха. Она посвятила себя изучению придворной посуды, ела до тех пор, пока не раздулась, не в силах сдержать улыбку, когда увидела наследного принца. После того, как банкет подошел к концу, он тайно подошел к ней, похвалив ее за то, что она очень милая.
Улыбка молодой девушки была полна баловства и наивности. Затем она уехала со своей семьей, став белым лунным светом в сердце принца.
До тех пор она была единственным живым человеком, которого он видел среди безжизненных марионеток, с которыми он вырос.
Позже Сыма Фу взошел на престол в юности и сосредоточился на придворных делах, постепенно перестав думать об этих романтических вещах. Узнав, что Ли Цинтан на самом деле была одной из шести элегантных девушек, он нацелился на нее. Спустя несколько лет молодая девушка по-прежнему любила поесть, и даже умела хорошо готовить. Таким образом, когда Сыма Фу узнал об изысканном кулинарном таланте Чэнь Мэйэр, он сразу же подумал, что Тантан был благословлен. В эти дни большинство блюд, приготовленных Чэнь Мэйэр, были отправлены во дворец Вэйян и переданы Ли Цинтану.
Молодой и невежественный Сыма Фу на самом деле не знал, нравится она ему или нет. У тех, кто был в семье императора, никогда не было настоящих чувств, и поэтому у него не было никаких ссылок. Он просто хотел хорошо относиться к ней и давать ей все, что ей нравилось.
Если это была симпатия, то она ему нравилась.
———
Ци Байча и Ци Е извивались из-за Великой китайской стены к границе, затем от границы к югу от реки Янцзы.
В исторические времена экипажи и лошади были очень медленными; Чтобы добраться до столицы, потребуется не менее нескольких месяцев. Хотя на самом деле это было на расстоянии телепортации, поскольку рядом с ним был человек-компаньон, им, естественно, пришлось медленно любоваться пейзажем на пути.
Не то чтобы Ци Е спешил; В любом случае, до тех пор, пока он не сделает ничего, что не соответствовало бы сюжету, который он знал, история, скорее всего, не изменится. На данный момент путешествовать вместе с Чачей было еще интереснее.
Через 2,500 лет он и Чача когда-то путешествовали по миру — антонимы «будущее» и «однажды», используемые вместе, казались действительно странными; Что было еще более странно, так это то, что это полностью соответствовало реальности.
В это время они летали на скоростных железных дорогах, самолетах, воздушных шарах и подводных лодках, поднимались на Эверест, побывали на экваторе, увидели полярное сияние, испытав чудеса, которые нормальный человек не смог бы испытать в своей жизни.
И теперь они испытывали удивление другого рода. В истории, когда экипажи и лошади были очень медленными, они видели пустынные пустыни, природу к югу от Янцзы, пионы Лояна и золотой век Чанъаня.
Т/Н: Говорят, что пионы в Лояне самые красивые в мире
Жизнь бога была такой долгой; Тем более для царей богов, которые обладали властью контролировать время и пространство и могли перемещаться между прошлым и будущим.
У него было бесконечное время, чтобы любить и лелеять своего снежного бога.
Чем ближе они были к столице, тем более процветающим и популярным становилось место. Ци Е был в порядке; Хотя его внешность теперь была красивой, она все еще была в пределах человеческой внешности. Ци Байча был другим; Помимо того, что он изменил свои волосы и глаза на черные и выглядел немного старше, чем изначально, он выглядел точно так же, как и его форма бога, заставляя бесчисленное количество людей поворачивать головы, когда они шли по улице.
Если первоначальное тело Ци Байчи было телом 17-летнего подростка и 27-летнего молодого человека в наше время, то историческая версия Чачи была между молодым человеком и подростком, примерно в возрасте 19 лет. С белой одеждой и черными волосами он выглядел как национальная красавица сверху донизу. Несмотря на то, что на нем была пара парчовых туфель и он снял эти серебряные украшения, остальная часть его одежды по-прежнему была той великолепной небесной одеждой, которая была дарована ему небесным законом при рождении. Идя по дороге, он выглядел как настоящее божество.