Потом я приблизился к двери, ведущей из бокса, и, слегка приложившись кулаком, раскурочил вдрызг. Ударом светящегося меча заставил запылать свою бывшую камеру. Сделал несколько легких шагов по коридору и вторая дверь тоже запросто поддалась мне. Никто не препятствовал мне попасть в главную пультовую.
Там прямиком наткнулся на того нового лидера с благословенной отметиной на лбу и сиянием над головой. Вокруг сновали люди, обеспокоенные пожаром. Над лидерской макушкой вились Энлиль-Бел с Нергалом, пытаясь проникнуть внутрь нее через отметину, через свою старинную печать, как через дверь. Новый канал еще не напитал их, они так и не заполучили мою матрицу, поэтому я без труда сразился с ними. Они устремили на меня свои огненные мечи, но я толкнул на них пространство. Мечи исказились и спутались как рассерженные змеи. Посыпались балки потолка, на которые сразу кинулось пламя. Люди сыпанули наружу, утаскивая лидера в безопасное место, как муравьи личинку. Нергал обрушил на меня непроницаемо-черную палицу, похожую на астероид. Но мое копье в виде мощного водяного потока разметала его оружие. Рухнула стена, сверху посыпались стропила и куски крыши вместе с чердачным хламом. Арканы, похожие на воздушные вихри, стиснули меня и стали душить, но мой огненный меч Губильник рассек их и затем образовал несимпатичные раны в телах недоброжелателей. Энлиль-Бел и Нергал унеслись вдаль как проколотые шарики.
Я оглянулся - от лабораторного корпуса "Пчелки" остались одни пылающие развалины. Несколько человек безуспешно пытались поддеть ломами некий шлакоблок. Как всегда отсутствовала необходимая техника. Вокруг места действия образовалась цепочка спин безучастных наблюдателей, впрочем, чтобы все видеть, мне не требовалось подниматься на цыпочки. Из-под блока торчал лишь кончик галстука. Кого-то накрыло.
Я отбросил в сторону упавшую конструкцию. Увы, человека не только накрыло, но и раздавило в блин.
На земле располагалось то, что осталось от нового лидера. Куски пиджачной ткани, лопнувшие штаны, трусы в горошек, ботинки, вдавленные в красное месиво.
Увы, но будущий вождь превратился в фарш, размазанный по земле...
Я еще успел ощутить громадье планов, готовые наборы зовущих фраз, любовь к обожанию и любви, почувствовал отсутствие жестокости и отсутствие доброты. Но все эти черты личности рассеивались и исчезали как туман поутру... Елки, я же не хотел.
Потом я рассмотрел белое пятно на месте физиономии Бореева и красное - это был Сайко. Несколько людей в обсыпанных штукатуркой, но строгих костюмах орали им что-то вроде: "Вы отдаете себе отчет... Вы не отдаете себе отчета..."
"Не то, - мысленно шепнул я, - Апсу, помоги как-нибудь. Не лишай страну командира".
Красноватая дымка с готовностью скользнула навстречу злополучному фаршу и, неожиданно для присутствующих, тот вначале стал пузырящимся студнем, потом давай вздуваться, растягиваться нитями, которые следом принялись скатываться и слипаться. Получилось несколько малоаппетитных комков, затем из них оформились пиджак, брюки, лысина с отметиной. Спустя минуты три на земле лежал вполне собранный и кондиционный лидер будущего, который лишь слегка пускал пар. Наконец народившаяся особь вздохнула и открыла глаза.
- Михаил Сергеевич, - робко и машинально произнес кто-то. Собственно, никто кроме меня, Апсу и, может, отчасти Бореева, не усек сути зрелища.
Михаилу Сергеевичу помогли встать, после чего он не слишком внятно произнес несколько маловразумительных словосочетаний. Вроде того, что пора нам взять и углубить достижения мировой цивилизации.
Кажется, худшее предотвращено. Держава не осталась без направляющей и поддерживающей руки. Если и закачается, то не упадет. Погодите, а судьбоносная матрица вождя?
"Я буду его судьбой, - напоследок хихикнул Апсу. - Уверен, что мне понравится жизнь генсека. На новый энергоканал теперь надеяться нечего, он не прорежется, раз твоя матрица не стала его завершением. Это верняк... Кажется, я начинаю привыкать к вашему мусорному языку."
Порученцы подхватили под локти свежеиспеченного Михаила Сергеевича с угнездившимся внутри него Апсу и повели к автомашине.
- Проект закроют и меня направят на академическую работу, меланхолически промямлил Бореев, когда толпа стала расходится. Он, нахохлившись, сидел на куче мусора, не боясь измазюкать брючки. Научный начальник как-то потух, ледяной его глаз перестал морозно сиять, под языком каталась таблетка валидола.
- Мне видно пора на пенсию, - вздохнул с каким-то бульканьем Сайко. Румянец слетел с его щек, оставив околомогильную землистую бледность. Хочу устроить пасеку, улья уже заказал, кстати. От пчел - масса полезного. Надо только привыкнуть, когда они тебя покусывают.
Парочка таких простых старичков. Бесы убрались из них, оставив одни ветхие скорлупки. Две кучки костей, несвежего мяса, полузасохших мозгов, прогорклого сала, два куска пожухлой кожи и запашок распада.
А вот воплотившемуся духу беспорядка и обормотства предстоит много работы, подумалось мне, ему бы только научится говорить потолковее. Хотя, может, и так сойдет.
Но разве я виноват в том, что случилось? Светящиеся руки вытерли светящийся лоб. Ведь был же готов повиноваться и даже принести себя в жертву.
Но, наверное, оказался не так устроен. Что там взыграло, худший или лучший кусок меня, но только бесы не укрепили своей власти над людьми. Многие сограждане будут искать своими загривками крепкой руки, другие увязнут в трясине обормотства и беспорядка. Третьи...
Искры, слетавшиеся отовсюду как стаи заполярных птиц, наконец соединились и образовали канал. Он был похож на реку Амазонку, несущую густое северное сияние, и озарил доселе темные ущелья сокрытых миров.
На него с тоской смотрели - бес с пальцами, вымазанными в кровавой еде, демоница со свисающими титьками и открытым лоном, строгий демон с гордо воздетым подбородком. Канал был им недоступен. Также как и людям моей родной планеты. Он остался за завесой.
"Порядка захотели, уроды, а вот вам, - Апсу, не оборачиваясь, издал неприличный звук.
Я сделал шаг через стену и поплыл в сияющем потоке.
Майор Глеб Фролов. Свободен. Точка.