Работники прокуратуры и человек, отвечающий за безопасность в зале суда, отступают. По всей видимости, они пытаются предоставить доктору больше места. Впрочем, вполне возможно, что для них, как и для остальных присутствующих, вид старого юриста, неподвижно распростертого на столе, словно спартанец на щите, – слишком ужасная, шокирующая картина. Будучи мужчиной скромных габаритов, он тем не менее всегда являлся заметной, пожалуй, даже доминирующей фигурой в зале суда. И вот теперь он на глазах у всех лежит на столе, не подавая признаков жизни, – это в самом деле было печальное зрелище. Грудь его покрыта жидкими завитушками седых волос, а кожа приобрела сероватый оттенок обезжиренного молока. Левая сторона груди кажется немного вдавленной. Кожу под левым соском пересекает шрам от хирургического скальпеля, уходящий вниз, к спине. Очень неуместным кажется трехцветный, красно-бело-синий галстук, который все еще остается на шее адвоката и яркой лентой свисает с обнаженного тела.
Снова появляется молодая женщина, которая кричала, а затем выбежала из зала суда. Она кажется странной. Не только из-за пирсинга в носу – украшения в виде гвоздя с дюйм длиной, – но и из-за слегка раздраженного и равнодушного тона, которым она общается с окружающими ее людьми.
– В сторону, в сторону, – покрикивает она, идя по проходу и лавируя между окружающими. В правой руке она держит красный пластиковый футляр. Костяшки пальцев окровавлены. Замок на стоящем в коридоре стеклянном шкафчике, где находился дефибриллятор, заело, и женщина после нескольких неудачных попыток его открыть просто разбивает тонкое стекло.
Когда она проходит мимо ближайшего к подиуму ряда посетителей, кто-то из прибывшей на заседание суда многочисленной команды журналистов негромко произносит, обращаясь к стоящему позади коллеге:
– Думаю, у нас тут случай внезапной смерти.
Передав дефибриллятор доктору, молодая женщина поворачивается на каблуках и, указывая пальцем окровавленной руки на репортера, произнесшего эти слова, заявляет:
– Не порите чушь, Стью. Он вовсе не умирает – ничего подобного.
I. Начало
5 ноября 2019 года
1. Конец
– Уважаемые господа присяжные, леди и джентльмены, – говорит мистер Алехандро Стерн. В течение почти шестидесяти лет он начинал защиту своих клиентов с этой приветственной фразы. И сегодня, произнося ее снова, он ощущает в сердце щемящую грусть. В очередной раз стоя в зале суда, он ясно понимает, что большинство людей живет в непрекращающемся настоящем, которым является реальность. Но, помимо этого, он с железной отчетливостью осознает: его время прошло, ему пора на покой.
– Это конец, – продолжает он. – Для меня.
Не отводя глаз от членов жюри, он нащупывает пальцами и застегивает центральную пуговицу на пиджаке – он всегда, долгие годы, делал так, произнеся свои первые на процессе слова.
– Вы наверняка думаете: «Представитель защиты слишком уж стар». И вы, конечно, правы. По большому счету противостоять государственным обвинителям в ситуации, когда на чаше весов находится свобода хорошего, порядочного человека, такого как доктор Ки́рил Пафко, – слишком тяжелая задача для человека моего возраста. Так что это судебное разбирательство станет для меня последним.
Сидящая за спиной адвоката главный судья Сонни Клонски издает неопределенный звук, словно пытается негромко кашлянуть, чтобы прочистить горло. Однако мистер Стерн, который знает Сонни уже тридцать лет, понимает, что означает этот звук, как если бы она облекла свои мысли в слова. Смысл его состоял в том, что, если адвокат решит продолжить разговор о личных планах, судья его вежливо прервет.
– И все же отказаться от участия в этом процессе я не мог, – добавляет пожилой защитник.
– Мистер Стерн, – говорит судья Клонски, – может быть, вы перейдете к делу?
Взглянув на судью, сидящую на резной ореховой скамье, Стерн едва заметно кивает. Он привык так делать со времен своего детства, проведенного в Аргентине. В его речи, кстати, все еще слышен небольшой акцент, которого Алехандро Стерн стесняется до сих пор, когда ему доводится слышать свой голос на магнитофонных записях.
– Разумеется, ваша честь, – говорит он и снова устремляет взгляд на присяжных. – Мы с Мартой гордимся тем, что нам доверили встать на защиту доктора Пафко в этот критический момент его долгой и честной жизни. Марта, прошу.
Марта Стерн встает из-за стола защиты и приятной улыбкой приветствует присяжных заседателей. По мнению отца, она принадлежит к тому редкому типу женщин, которые в зрелые годы выглядят гораздо лучше, чем в молодости. Она в хорошей физической форме, тщательно причесана и держится уверенно и непринужденно. Что касается самого Алехандро Стерна, то, в отличие от дочери, старость и болезни, безусловно, наложили отпечаток на его внешность. Тем не менее совершенно очевидно, что они родственники. Оба невысокого роста и крепкого сложения, у обоих весьма схожие крупные черты лица. Кивнув, Марта снова садится рядом с их с отцом помощницей, внучкой Алехандро Стерна, которую зовут Пинки.