«Париж» удобно расположился под стенами Кефе, в какой-то сотне метров от максимального радиуса поражения береговой артиллерией, начал методично и неторопливо колупать 100-миллиметровыми снарядами крепостную кладку. В век железобетона пушки «Парижа», наверно, извели бы вагон боеприпасов без толку. Но камни высыпались из раствора, по укреплению разбежались трещины, приличный кусок стены обрушился внутрь.
Пока фрегат уродовал памятник генуэзского фортификационного зодчества, «Вашингтон» максимально поднял баковое 75-миллиметровое орудие и начал стрелять поверх внешней стены. Снаряды взрывались у цитадели, но не разрушали ее. Пространство внутри крепости наполнилось облаками мерзко пахнущего прозрачного тумана.
Узнав, что скоро наступит его час, Косагов распределил обязанности при штурме. Вооруженных для стрельбы в ближнем бою и неплохо владеющими саблями дворян полковник поставил в первую линию, драгун обязал прикрыть рывок к бреши, уничтожая защитников на крепостной стене, затем в пролом втягивались все, повторяя тот же маневр при штурме цитадели. Менее всего понятно было о «проказном» тумане. Фон Бокен предупредил, что ядовитый дым осядет на землю, и между внешней стеной и цитаделью лучше не спешиваться. Еще более странно прозвучал совет замотать лицо мокрой тряпицей. Григорий не нашел ничего лучше, как сказать своим, что нехристи жгут во дворе костер из поганок, для чего надобно лицо укрыть до глаз и с коней не слезать.
Крымчаков о химическом оружии не предупредили. Кул-Болду в бессильной ярости рассматривал, как растут прорехи в крепостной стене, срывал злость на подчиненных, обзывая их детьми шакала, и жалел, что не выспался ночью, потому что именно сейчас, в самый ответственный момент мощно потянуло прилечь. Усилием воли стряхнув наваждение, нуреддин вдруг почувствовал нестерпимый призыв на минуту оставить командный пост. Его счастье, обладателю данного титула полагалось отдельное помещение для уединения, потому что в общих местах творилась давка.
Обстрел дано окончился, стены внешнего периметра и цитадели гостеприимно распахнули пробоины, надо было срочно принимать меры к перегруппировке на случай прорыва врага. Но у всех защитников крепости после утоления первоочередной нужды началась непреодолимая дремота. Они как-то передвигались, отдавали и принимали приказы, но делали все, будто плавая в киселе, замедлявшим движения. Только одно могло сподвигнуть их к оперативным действиям – необходимость снова спустить шаровары.
Небольшая часть гарнизона, находившаяся на верхушке стен, продуваемых ветерком, сохранила бодрость духа и крепость кишечника. С ними завязалась ожесточенная перестрелка, в которой победили не мужество и боевой опыт, а скорострельность нарезного оружия.
Косагов, влетев во двор одним из первых, быстро расстрелял заряды седельных пистолетов. К его изумлению, большинство татар побросало сабли с мушкетами и куда-то умчалось, поддерживая штаны. Оказавшие сопротивление двигались настолько вяло, что их, наверно, завалила бы бабка с оглоблей в руках. Почувствовав основную опасность от огня из бойниц цитадели, Григорий спрыгнул с коня, поддерживая повязку, махнул сотнику и рванул вверх по щербатой лестнице.
62. Земля. 4.07.1674. Константинополь
– Господин президент, это очень срочно!
– Франклин, учись пользоваться сетью. Смотри, моя иконка желтая – я занят.
– Простите, но тут такое…
Олег раздражено оторвался от слежения за битвой в Кефе.
– Ну?
– Моим старшим коллегам удалось расшифровать алгоритм пространственной связи вашего артефакта.
– Супер. И что, оно не терпит хотя бы час?
– Нет, сэр. Простите. Подключитесь коммом к нашему серверу и сами убедитесь. Объяснять долго.
Сунувшись в виртуальное пространство, где среди кучи разных меню сияла отдельная красная педаль с надписью «вход для Олега Сартакова», он нажал ее и тут же почувствовал присутствие галактского устройства. Нет, физически подарок Льва находился за тысячи километров, но был доступен так же, как в те месяцы, когда находился в теле своего эксклюзивного оператора.
При этом что-то изменилось самым кардинальным образом. Бионический паразит, ранее квартировавший в его руке, казалось, завилял несуществующим хвостом, приветствуя хозяина. Нет, не новый особо дружественный интерфейс, устройство перешло на иной уровень подчинения.