Она пыталась понять его настроение. Сердится ли он? Сожалеет ли о чем-то? Прощает ли ее? Старается ли он проанализировать то, что произошло? Придется ли ей всю жизнь оглядываться на те слова, которые они произнесут сегодня, осознавая, что это финальный эпизод?
Когда он смотрел на нее, в глубине его глаз что-то скрывалось. Что-то рвалось наружу, словно он тянулся к ней, чтобы наладить с ней контакт — так ей казалось. Это выражение глаз на миг появлялось, а потом вновь пропадало. Он хотел ее о чем-то спросить, но не решался.
— Год тому назад я пришел за тобой, а тебя здесь не было, — на ходу сказал он.
Алиса кивнула. Она тоже помнила это, только по другой причине.
— Я ждал в твоем доме. Потом пошел к Коэнам узнать, не работаешь ли ты у них. Я побывал в яхт-клубе, на кортах, в полях, на берегу. Я не мог тебя найти и не мог найти Райли. Я часами сидел у тебя на кухне. И просто ждал.
Она знала, что такое ждать. Наверное, впервые ждал он, а не она.
— Там я тебя и нашла, когда вернулась, — сказала она.
Он кивнул.
— Ты знаешь, где я была?
В глубине души она все еще опасалась ответственности за разглашение секрета.
— Думаю, да. Теперь знаю.
— Райли не хотела, чтобы ты узнал. И я не могла тебе рассказать.
— Знаю.
Накопившееся в ней сочувствие как бы отделилось от нее, но стало просачиваться наружу. Сочувствие к нему в том, что его отвергли безо всякого объяснения. Сочувствие к ним — к ней и Полу, потому что они любили друг друга. Самым странным было, пожалуй, испытывать жалость к себе — жалость за год мучений, потерь и искупления. Она тогда думала, что справится. Думала, что сможет все изменить к лучшему, но не смогла.
Они миновали Лонливиль, проходя мимо лачуг и бунгало, стоящих вкривь и вкось. Из всех городков этот, пожалуй, нисколько не изменился.
Он взял ее за руку. Поначалу было так странно ощущать его прикосновение. Это вызывало в памяти тысячу других, каждое из которых означало что-то особое.
— Она заболела не из-за нас, — сказал он. — Я знаю, так могло показаться, но мы тут ни при чем.
Она, сама того не понимая, сильно сжала его руку. Слезы застилали ей глаза и мешали идти. Сглотнув, она с трудом заговорила:
— Да, так казалось.
— Алиса, я понимаю.
Он повернулся к ней и взял ее за другую руку. Потом усадил на песок и обнял обеими руками. Обнимая ее, поглаживал по спине. Он отвел волосы с ее лица и стал вытирать ей слезы, словно она была его ребенком. Чувствуя рядом с собой его сильное тело, она постепенно успокаивалась. Сам он тоже плакал, но старался осушить ее слезы.
— Мне казалось, мы ее бросили. Предали.
Он кивнул.
— Понимаю.
— За это мы были наказаны.
Пол снова кивнул. Она чувствовала у себя на макушке его небритый подбородок. Кругом все надолго замерло, если не считать плеска волн да случайного вскрика пловца.
— Кто, по-твоему, нас наказал? — словно еще не зная ответа, медленно спросил он. — Райли?
Алиса выпрямилась, отодвинув его голову.
— Нет, нет. Не она.
У Пола был задумчивый вид.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что она нас любила. Однажды она сказала мне, что это ее немного испугало. А еще сказала, что всегда знала об этом.
— В таком случае, кто же хотел нас наказать?
Алиса заправила волосы за уши.
— Не знаю. Бог. Судьба. Я. Может, мы сами себя наказали.
Они немного посидели, глядя на воду. Она прислонилась к нему плечами. Пробежала собака без поводка. Проехала вездеходная «Скорая помощь». Алиса вспомнила, как Райли бранила водителей, ездивших по берегу. Однако «Скорую помощь» бранить не станешь.
Пол поднялся первым и протянул ей руку, чтобы помочь встать.
— Разрешаю тебе подрасти, — сказал он.
Они продолжали идти по Лонливилю, однако Алиса не открывала рта, пока они не прошли молы в Оушен-Бич и к ней не вернулось желание говорить. Из всего того, что она собиралась ему сказать, странно было начать именно с этого.
— Этим летом я часто думала: я знаю, что сдерживаю себя. Знаю, что выжидаю. Знаю, что боюсь идти вперед. Но я не представляю, как попасть отсюда в другое место.
Он молчал, поэтому она продолжала.
— Иногда все это видится мне как сложный горный переход между двумя долинами. В другой раз я представляю себе опасный пролив, разделяющий два материка. Думаю, отчасти я боюсь самого путешествия, а отчасти — того, что не смогу вернуться назад. Я поверну назад, а вершины гор скроются в облаках. Или на море поднимутся волны и отрежут мне путь домой.