Я сжал кольцо в ладони и медленно повернулся к Хулио.
— Руис кое-что упустил, — прорычал я.
— Он сказал, что в комнате девочки всё новое. Это точно не Наталии.
— Тогда, возможно, у самой девочки есть ключ, — я постучал пальцем по виску. — Приведи её ко мне.
Хулио едва заметно сдвинулся, почти незаметное движение, но я всё равно его уловил.
— У тебя с этим проблемы? — спросил я, голосом, от которого у большинства людей стыло в жилах.
— Она под защитой семьи, шерифа и оперативной группы. Может, стоит подождать, пока всё немного уляжется? Ты столько времени держался в тени. Сейчас риск слишком велик. Они не позволят, чтобы девочка просто исчезла.
Во мне вспыхнула ярость. Нетерпение. Часть моего отца, засевшая во мне на уровне ДНК, та, от которой я не мог избавиться. Та, которую я поклялся подавлять. Я поклялся, что если и буду наносить удары, то не в слепой ярости, как он. Я всегда буду контролировать себя. Я буду бить с целью. Ради возмездия. Ради мести. Ради того, что принадлежит мне.
— Ты уверен, что женщина с оперативной группой?
— Да. Она была в номере в Колорадо. Именно она нашла девочку.
Джиа Кент была красива, и Хатли её уже присвоил. Я видел это в его реакции на мой флирт. В том, как он заходил в её личное пространство, помечая его, словно пёс, поднимающий лапу у дерева. Грубо. Неуклюже.
Мне доставило бы огромное удовольствие отнять её у него. Как он забрал у меня Наталию.
Я заберу её. И ребёнка тоже.
Они придут на гала-вечер, потому что она увидит в этом возможность пробраться в мой логово. Рыскать. Подглядывать. Пытаться меня уничтожить.
Она думает, что у неё есть преимущество. Что она охотница.
Это возбуждало меня, заводило и пробуждало голод не только к мести.
Я позволю ей прийти. Позволю ей выслеживать.
А потом покажу всем, что значит настоящая охота.
Глава 28
Райдер
После того как она дала мне мельком увидеть настоящую женщину за маской, Джиа почти сбежала с кухни, и я позволил ей это, хотя жаждал, чтобы она осталась. Интересно, многие ли вообще знали, что она пыталась отдать кому-то своё сердце. Что его отбросили с ещё большей жестокостью, чем Рэйвен поступила с моим. Потому что, прочитав письма Рэйвен, я, по крайней мере, понял, что она не собиралась обмануть меня, как я думал долгие годы.
То, что пережила Джиа, было холоднее — и поступки Киарана, и её собственные в ответ.
Я не винил её. Если бы мне тогда попалась Рэйвен, я бы без зазрения совести сдал её властям.
Но теперь, когда я видел параллели и различия между её жизнью и моей, я словно терял опору.
Поэтому вместо того чтобы последовать за Джиа и показать ей, как сильно можно любить человека, я отступил. Сосредоточился на дочери.
Мэддокс привёз Адди домой незадолго до ужина, и она выглядела тихой и задумчивой. Совсем не такой, как днём, когда мы играли в снегу. Я изо всех сил пытался её развеселить, пока готовил бургеры и салат. Джиа и Энрике поужинали с нами, а потом вернулись к своим делам — он на дежурство, а она заперлась в гостевой комнате, занимаясь тем, чем всегда занималась, стуча по клавишам своего ноутбука.
Мы с Адди посмотрели телевизор, а потом я уложил её в постель.
Зайдя в её комнату, я заметил, как она тут же посмотрела на прикроватный столик, где оставила рюкзак. Когда поняла, что его нет, я ожидал вопросов, но она промолчала. Это сжало мне сердце, но я не стал настаивать — не хотел её расстраивать. Потому что я был именно тем трусом, каким меня называла Сэди несколько дней назад.
Когда Адди забралась под одеяло, мне захотелось отвлечь её, поэтому я спросил, можно ли почитать ей перед сном. Она немного поколебалась, а потом кивнула. Я сел рядом, опершись спиной о изголовье кровати, и начал читать, пусть и не с теми голосами, которыми так мастерски пользовался Мэддокс, но это был я — я сидел рядом с дочерью и проводил с ней это время.
Когда книга о драконах, достаточно храбрых, чтобы спасти вселенную, была дочитана, я понял, что пора признаться. Я встретился с ней взглядом и сказал, что рюкзак был испорчен во время протечки воды — именно так родители объяснили мой внезапный отъезд с ранчо.
— Я куплю тебе новый. Какого цвета ты хочешь?
Она смотрела на меня несколько секунд, будто зная, что я вру. В её глазах появилась грусть, которую я ненавидел, и слеза, которую она быстро смахнула. Потом она просто пожала плечами.