— Сегодня я едва не потерял вас обеих.
Его голос дрогнул, и я снова оказалась в том моменте у него дома, после того как Мэддокс поцеловал Маккенну. В моменте, когда Райдер посмотрел на меня так, будто хотел сделать то же самое. Будто вот-вот скажет мне то самое «люблю», что его брат произнес для своей невесты.
Но как это возможно? Мы едва знали друг друга. Всего несколько дней, в которые мы только начали приоткрывать друг перед другом свои жизни под давлением обстоятельств. Это не могло быть любовью. Это было влечение. Уважение. Неудержимое желание.
И все же что-то внутри меня протестовало против того, чтобы просто отбросить мысль о любви. Когда я увидела красную точку на лбу у человека Ларедо… когда подумала, что в следующий миг она окажется на Райдере… меня охватил первобытный ужас, которого я никогда прежде не испытывала.
Если бы он был ранен… Господи…
Я сглотнула, не зная, что сказать. Не зная, смогу ли вообще произнести вслух хоть что-то из этого хаоса мыслей.
Но в искусственном свете, который мой телефон разлил по комнате, Райдер и без слов прочитал все в моей душе.
Его пальцы скользнули по отметинам на моем горле — тем самым, что напоминали мне, сколько раз я потерпела неудачу с тех пор, как приехала в Уиллоу Крик.
— На похоронах Фила Сэди заставила меня многое осознать. — сказал он, и без того хриплый голос стал еще грубее, будто шероховатым. — Я собирался вернуться и рассказать тебе… но потом увидел…
Его кадык дернулся.
— Я знаю, что это не твой дом. Знаю, что у тебя есть жизнь, которая совсем не похожа на ту, что ты ведешь здесь, с нами. Но вот это…
Он коснулся моей щеки, и длинный палец скользнул по нижней губе, заставляя каждую клеточку моего тела загореться.
— То, что я чувствую, когда ты рядом… Оно того стоит. Стоит того, чтобы за ним идти. Чтобы его изучить. Я не хочу, чтобы ты ушла, так и не узнав, что для меня это значит.
Сердце билось гулко и отчаянно, как у подростка при первой влюбленности. Только это было куда сильнее. Это было как то «навсегда», которое я видела в глазах своего брата, когда он смотрел на свою невесту.
Я не знала, как совместить наши миры. Но знала, что Райдер прав.
Это чувство… Возможность иметь его…
Оно стоило чего-то. Я просто не знала, чего именно — пока мы не изучили его до конца.
Может, если мы поддадимся этому неконтролируемому желанию, если потеряемся в друг друге на несколько мгновений, оно ослабит свою хватку. Может, это всего лишь всплеск страсти, усиленный обстоятельствами.
Но меня до ужаса пугала мысль, что это не так.
Что и Райдер, и мои чувства к нему засядут во мне настолько глубоко, что я не смогу их вытравить. Что они сделают меня способной оставить свое будущее ради того, чтобы стать частью его. Чтобы быть его.
Пальцы Райдера продолжали ласкать мои губы. Он смотрел так, будто проникал в те уголки моей души, которые никогда прежде не принадлежали никому.
И я чувствовала, как переступаю какую-то невидимую грань, с которой уже не будет пути назад.
И все же я не остановилась.
Я не сказала ему прекратить.
А когда он притянул меня ближе, и наши бедра соприкоснулись, я лишь скользнула руками по его плечам и вниз, к его сильным рукам.
Его пиджак был снят, и вдруг меня охватило непреодолимое желание коснуться его кожи, почувствовать, как его тепло проникает в меня. Дрожащими пальцами я расстегнула пуговицы его рубашки, раздвинула ткань, обнажая гладкую, рельефную грудь.
Райдер резко втянул воздух, когда я провела пальцами по темным волоскам и мягкой коже его пресса.
Я подняла взгляд. В его глазах бушевал пожар. Но вместе с ним там были и вопросы, на которые я пока не могла ответить вслух. Я должна была прожить это. Должна была убедиться.
— Я не могу говорить о завтрашнем дне, Райдер. Это слишком.
Я накрыла его руки своими, направила их к своей груди, заставила сжаться на ней.
— Но я хочу этого. Хочу тебя. Здесь и сейчас. Заставь меня поверить в то, что я чувствую, своим прикосновением.
Его глаза закрылись. Густые ресницы дрогнули на загорелой коже, а затем снова поднялись, обнажая ту самую бездну, что готова была поглотить меня.
Райдер отстранился, и я подумала, что он сейчас отступит, даже несмотря на то, что ощущала его твердое желание, вжимающееся в меня.
Но вместо этого он скользнул ладонями под мои бедра, поднял меня на руки и понес к кровати, покрытой пляшущими в узоре феями — тем самым диким вихрем, что теперь бушевал и в нас.
Я прижалась губами к его рту, и между нами вспыхнул жар. Настоящий огонь, который мне одновременно хотелось потушить и разжечь сильнее. Когда мы рухнули на кровать, и он оказался сверху, боль отозвалась во всех ушибленных местах, и я не смогла сдержать тихий вздох.