— Ты на вкус как мой дом и моя погибель одновременно. Как это возможно?
Его глаза блестели, проникая в меня, выискивая ответы, которых я не могла дать.
Но я не отвела взгляд. Не выстроила стену. Я провела пальцем по его твердому подбородку, коснулась губ, и он прикусил мой палец, затем лизнул его и втянул в рот. Мое тело вновь откликнулось дрожью.
— Мы не закончили, Райдер. — Я зацепила его взгляд, мои слова были больше, чем просто приглашением. — Ты хочешь вести, я могу тебе позволить, но мы еще не закончили. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужно увидеть, как ты теряешь себя, так же, как видел это во мне.
— Услуга за услугу? — Он вскинул бровь.
Я с трудом сглотнула.
— Я не веду счет. Это не игра и не соревнование. Это два человека, которые отдают друг другу, но это работает, только если мы оба даем, если мы оба получаем.
Он смотрел на меня, и в его глазах смешались любовь и желание, захлестывая меня с головой. Они требовали, чтобы я поверила. Чтобы я сдалась. Чтобы позволила не только нашим телам, но и душам соприкоснуться.
— Каков твой выбор, дорогой?
Я бросила ему его же слова, и он тихо рассмеялся, прежде чем снова накрыл мои губы своими.
Я чувствовала, как он проникает в самую глубину моей сущности. Это будет больно, если я решу уйти. Оставит шрамы и на мне, и на нем.
Но этой ночью я не позволила себе думать об этом.
Глава 34
Райдер
С неистовым желанием, пронизывающим каждую клетку моего тела, я оторвался от сладких губ Джиа и соскользнул с кровати.
Она всегда была чертовски красивой, но сейчас — особенно. Её тёмные локоны обвивали грудь, губы опухли от моих поцелуев, кожа раскраснелась после того, как она разлетелась на куски под моими пальцами и ртом. В её глазах сверкал огонь и сера. Она бросала мне вызов — попробуй уйти. Или останься. Моё сердце сбилось с ритма. Несколько раз. Больное осознание пронзило меня — я попробовал то, от чего никогда не смогу отказаться.
Она сказала мне, что прежде, чем говорить о будущем, я должен заставить её поверить в нас.
Я сделаю это. Должен сделать. Потому что альтернатива раздавит меня.
Если она уйдёт, это сломает меня. Только я не смогу развалиться, как тогда, когда ушла Рэйвен, потому что теперь у меня есть дочь, о которой нужно заботиться. Я не смогу запереть сердце, потому что Адди заслуживает его часть. Так что если Джиа исчезнет, мне придётся пережить каждую проклятую рану, что она оставит, лишь бы дать дочери то, что от меня останется. Но одна только мысль о её уходе разбудила во мне что-то дикое, первобытное. Неукротимое. Мне хотелось оставить на ней метку, сделать её своей, чтобы у неё не было ни малейшего желания уйти.
Я расстегнул пуговицу на штанах, и она прикусила нижнюю губу. Когда брюки и бельё упали к моим ногам, её взгляд скользнул вниз, вспыхивая жаром. Желание. Голод. То же, что пылало во мне.
Я достал из бумажника презерватив, разорвав упаковку зубами. Её глаза расширились, когда я опустился на колени между её ног.
И тогда истина вырвалась наружу:
— Я никогда не смогу покончить с тобой.
Она улыбнулась, села и забрала презерватив из моих рук. Её уверенные движения, когда она натягивала его на меня, обжигали, проникали в самую глубину. Я любил эту уверенность в ней — во всём, что она делала. Хотел, чтобы она принадлежала только мне.
Я снова уложил её на кровать, устроившись между её бёдрами. Когда её тепло вновь окутало меня, её глаза вспыхнули — как огоньки светлячков, которых я ловил в детстве. Она жадно впилась в мои губы, направляя меня туда, где я сильнее всего жаждал быть.
— Ты хотел вести? — прошептала она мне в ухо. — Тогда веди.
Я ответил, входя в неё одним едва сдержанным толчком. Когда я заполнил её до конца, по телу прокатилась волна наслаждения, и мир стал размываться, оставляя только нас. Жар между нами, её мёдовый запах и вкус.
Сначала наши движения были размеренными, изучающими — мы находили друг в друге те места, что заставляли нас стонать от удовольствия. Восхитительное скольжение кожи о кожу. Ощущение нашей связи зарождалось, росло и расцветало до тех пор, пока неистовый инстинкт не взял верх, как будто мы больше не были самими собой, а дикими животными, связанными в танце, древнем, как само время.
Её сладкие вздохи и тихие стоны, что едва не свели меня с ума, когда я ласкал её губами, вернулись, касаясь меня, словно нежные прикосновения. И когда наши толчки стали более жёсткими, отчаянными, я изо всех сил держался, жаждая увидеть, как она снова растворится в наслаждении.