Как только Райдер убедился, что я не истеку кровью, он тут же позвонил Мэддоксу. Адди была в безопасности — укрыта в постели в безопасном доме, окружённая офицерами. Если бы Энрике не был уже изрядно измучен, у меня возникло бы сильное желание пару раз заехать ему в лицо за то, что он подал Ларедо идею заставить нас поверить, будто он похитил её.
Когда парамедики погрузили Энрике на носилки, я пошла рядом с ними к скорой.
— Я чертовски зла на тебя за то, что ты предложил Ларедо Адди. — сказала я, — Но в то же время мне придётся поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
В его тёмно-карих глазах смешались грусть и облегчение.
— Я бы никогда не отдал ему её. — ответил он. — Но впервые я знал, чего он хочет, и мог это использовать, чтобы добраться до него. Его нужно было остановить, Кент. Десять лет я искал ублюдка, который зарезал моего брата. Я не собирался упускать его, когда мы наконец его нашли.
Убил бы Энрике Ларедо, даже если бы у того не было ножа у моего горла? В конечном итоге это не имело значения. Этот человек исчез. Он больше не причинит вреда Адди, Райдеру или кому-либо из моей семьи. А теперь моя семья включала в себя каждого из Хатли.
Когда мы подошли к скорой, репортёр, освещавшая вечер, сунула нам в лицо микрофон, требуя объяснений о том, что здесь произошло и почему.
— Без комментариев. — вырвалось у нас обоих почти одновременно, и женщина отступила. Но ненадолго. Скоро здесь соберутся толпы журналистов, оккупируя подъездную дорожку, пытаясь взять интервью у гостей, которых выпускали с территории.
— Ты будешь ощущать последствия сегодняшней ночи ещё очень долго. — сказала я Энрике.
Мы оба понимали, что я говорю не только о физических ранах. Я сомневалась, что он сможет вернуться в УБН после того, как ушёл в тень, даже если сделал это, чтобы уничтожить Ларедо. Вряд ли ему когда-нибудь снова доверят.
Он посмотрел мне за плечо, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кого он увидел. Я уже чувствовала тепло Райдера, когда он приближался, невидимая нить между нами тянулась, словно его объятия.
— Думаю, мы оба будем ощущать последствия всю оставшуюся жизнь. — сказал Энрике, но уголки его губ чуть дёрнулись вверх в лёгкой ухмылке, и мои губы тоже дрогнули в ответ.
Парамедики подняли носилки внутрь и захлопнули дверь в тот же момент, когда сильные руки обняли меня. Я расслабилась в его объятиях, а Райдер зарычал.
— Он использовал мою дочь как приманку. Ему повезло, что я не пристрелил его, когда у меня была возможность.
Я повернулась к нему лицом.
— Он бы никогда её не отдал.
Челюсть Райдера сжалась.
— Не уверен, что согласен.
— Ты видел, в каком он состоянии? Если бы он собирался её отдать, он бы сделал это ещё тогда, когда его пытали.
— Ничего из того, что ты скажешь, не заставит меня его простить.
Я не хотела спорить об этом. Энрике останется одним из тех вопросов, в которых мы не сойдёмся, но, возможно, это уже не имело значения. После роспуска оперативной группы я сомневалась, что когда-нибудь снова увижу этого агента УБН.
Когда скорая уехала, Райдер провёл рукой по моей челюсти в мягком жесте, наклонился и коснулся лбом моего, а затем тихо спросил:
— Мы можем теперь поехать домой?
Дом. Уиллоу Крик. Стеклянный дом, который он построил ради любви к другой женщине, но который за последние дни неожиданно стал для меня убежищем.
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но вдруг заметила разочарованное лицо, пробирающееся сквозь хаос машин и людей.
Моё сердце сжалось, когда Лиланд подошёл ко мне.
— Джи.
— Лиланд.
Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем взгляд Лиланда скользнул к Райдеру, чьи руки ещё сильнее сжались вокруг меня в защитном жесте.
— Как ты так быстро добрался? — спросила я.
— Как только Рори рассказал, что ты скрывала, я захватил корпоративный самолёт и приземлился у Корбина меньше чем за два часа.
Его глаза были полны печали, когда он покачал головой.
— После всего, через что мы прошли, неприятно осознавать, что ты мне не доверяла.
Я сглотнула. К физической боли добавилась ещё и эмоциональная, и обе наверняка оставят на мне след. Я не просто уважала Лиланда — я нравился мне как человек. Я считала его не только начальником, но и другом. Поверить в его возможную причастность было нелегко, но я так и не сказала ему этого, потому что в конечном итоге это не имело значения. Я действительно сомневалась в нём.
Вместо этого я спросила: